А был ли этот город, где деревья Роняли листья, прямо нам под ноги, Как будто устилая путь сердцами И плыли в небе облака седые. Навстречу нам, смеясь, летело лето И были сны узорчаты и пряны. Мне кажется, я помнила когда-то, Мотивчик этот, тот, что напевала. Теперь, закрыв глаза, ищу напрасно Я город этот, солнцем разогретый, И чтоб не потеряться по дороге, Твоё пишу я на ладони имя… |
Вполголоса. На миг остановиться. Понять, хоть не расслышать. Наклониться. Отпрянуть. Покраснеть и извиниться. Вполголоса. Расслабиться. Забыться. Увереннее стать. И ошибиться. И снова покраснеть и извиниться. Вполголоса. И в неге раствориться. Подумать. И немного удивиться. Глаза поднять. Застыть. И извиниться. Вполголоса. Тихонько разозлиться. Потом с проклятой робостью смириться. Шагнуть вперёд. И вдребезги разбиться. |
Всё никак не случается лето, Я опять всю весну пропадаю. Всё цветёт и поёт, ну а мне-то… Мне бы лета… Да, я такая… Не согласна. Опальным героем Хмурю брови и губы сжимаю. Мне бы лета. Я скоро завою! Или сдохну, весну проклиная. |
Проводи меня, дождик, до дому. Постучи по зонту шелестящее. Я грустнею, и это всё чаще, И тебе это, верно, знакомо. Подержи меня за руку влажной И немного холодной ладошкой, Выстилая до дома дорожку Серым бисером грусти неважной. Нашепчи мне о чём-то забытом И заставь меня плакать тихонько. Но никто не заметил бы только, В этом городе, ливнем залитом. |
Спроси меня, и я отвечу. Но только так спроси, чтоб больно Не стало мне. Окутай плечи Мои закатно и любовно. Скажи мне тихо, чтоб услышать Могла бы я и только. Слово Дороже тем, чем ближе дышишь, Скажи его. Оно не ново... |
Мой ангел. Крылами бумажными бей. Я знаю, ты видишь. От этого только больнее… На кончиках пальцев завис поцелуй. Не своей Я думкой опять по замёрзшей весне богатею. Придушенным радио в уши закапала звук. И волны не те, и грести, как всегда не умею. Мой ангел. Рукою пытаюсь отбиться от рук, А впрочем, прощай, я уже ни о чём не жалею. Разжаты ладони. Обрывки оставленных фраз Царапают в кровь поутру обнажённую шею. Мне снилось, мой ангел... Мне всё ещё снится сейчас. И я улыбаюсь. И слова я молвить не смею... |
Окутаны туманом улицы. Скользнула в глубь густого облака. Никто не знал, что я ушла туда, И не искали потому. И заблудилась я на улицах, Внезапно ставших незнакомыми. Брожу и молча ветки трогаю, И осыпаю иней с них. Мне холодно. Застыло льдинкою, Остановилось, не дотикало, Вдруг замолчало сердце глупое... В карманах прячу кулачки. И я осталась в этом городе, В туманном и несуществующем. И навсегда уже потеряна. Меня не ищут. Нет меня. |
Очень хочется на небе Звёзды краской рисовать. Только б этот сильный ветер Не сумел мне помешать... |
Я здорово летаю, выше всех! Всего и дела — разбежаться, оттолкнуться! Я гордый и летящий человек. Вот только бы случайно не проснуться... |
Далеко, в забытом детстве Потерялся звонкий мяч. Не найду его, хоть плачь... И шуршание пластинок Затихает под иглой, Перерыв на сон. Отбой. Лист засушенный кленовый Тоньше всех других листов. И рассыпаться готов. Забываю. Но внезапно Посреди тревожных снов — Несколько случайных слов... |
Не смертельно было проснуться, Обнаружить, что рядом пусто. Не смертельно, но очень грустно. Не навылет, а вскользь, касаясь, Просвистело, но напугало. Не смертельно... В остальном — ерунда, не смертельно. Говорилось, что сдохну, сдохну, Оказалось враньём, живу ведь, Нет серьёзно, совсем не смертельно! Не смертельно, как заклинанье, Как молитву шепчу себе тихо. Всё проходит. Что не смертельно. |
Мой последний крестовый поход, За единственно правильной истиной. Остальные приходится выбросить, Набросав и камней в огород. Мой поход до оставшихся дней, Невесёлое приключение. Обстоятельств кривое стечение, В ежедневнике — числа зверей. Ни оставить, увы, ни забыть, Воевать за чужое неверие. Но однажды устроить феерию И нечаянно удивить. |
Вот весна. И умытое небо Приближается к сини и звёздней. Мы увидимся осенью? May be. Выбирай: может, Sunday? Нет, Thursday. К сентябрю осыпаются звёзды. С неба падают нудно и мокро. Может, это не звёзды, а слёзы? Я не плачу. Я просто серьёзна. Я с собой захвачу в эту осень Кисти тонкие и акварели. Не заметишь, наступит как Tuesday... Мы с тобой это небо согрели. Потолок разрисованный? Может... Это небо над нами смеётся. Ведь весна. Не осыпались звёзды. Жду сентябрь… Может, Sunday? Нет, Thursday. |
Растворяется ночь акварелью. Тишина расставляет заплатки, Невзначай прорезаются крылья. Неприкрытые мёрзнут лопатки, Простыни осыпаются пылью, Кухня с вечера в полном упадке. Отчуждение в каждом движенье. Знак вопроса повис вверх ногами. Завершилось «наждачкой» скольженье. И застыло как кадр мелодрамы. Только, может быть, воображенье Возвратит нам и темы, и таймы Непонятной игры в превращенья. |
Я ухожу учиться вновь ходить по облакам. Мой путь нелёгок и далёк, ведёт меня Тоска. Не убежать мне от неё, пока я на Земле. А вот за звёзды я могла бы спрятаться вполне. Когда ж она, Тоска моя, забудет обо мне, Смогу ходить по облакам, и плавать в вышине. И вот тогда спущусь с небес, спокойна и легка. Вернусь тогда. Лишь научусь ходить по облакам. |
По карнизу — вот морока! Дождь шагает одиноко. Капли звонкие в окно Прорываются упруго, Заглушить стремясь друг друга В сердце, где опять темно. И тоска там поселилась Зверем странным обратилась. Тихо ноет и свербит Кем-то сказанное слово, И, болтаясь бестолково, Слово это говорит, Что ему так одиноко, Дождь идёт. Что за морока?! Где слова другие есть? Капли тихо — мецце, мецце, Отвечают — «Голод сердца» И покоя не обресть. Но, как будто бы рукою, Призывающей к покою, Приласкало нежно так, Что сжимает болью сладкой, Но не прямо, а украдкой Сердце бедное в кулак, — Звук проник сквозь шум дождливый, Шум болезненный, слезливый, Он был светел, новый звук, Мягко пел он, утешая, И, пускай не утоляя, Но прикрыв в ладони рук Боль и память о разлуках. Было что-то в этих звуках Так знакомо и тепло... За окошком дождь ответил: «Голос сердца». Был он светел, Ну, а дождь всё бил в стекло... |