|
Железа человеческого я Представил многоржавые завалы. Они — как будто против бытия, За оное — алмазы и опалы. А ржавчина краснеет, Бахромой Края листов иссечены железных… …структуры жизни, стиль её и строй Определялись в потаённых безднах. |
|
Щёголь — чичик. Чичиков опять В бричке знаменитой пролетает По дорогам, что не разровнять — Кривизной таких почти пылает Русь, но бричка быстрая летит. Чичиков вообще — он сгусток воли, Он аскет стяжательства, что скит Замкнут в планах. И того не боле. Ежели б усилиям его Вектор предан был иной — серьёзно Было бы свершений торжество. Чичикова не изменишь. Поздно. С вами снова говорит шармёр. По-французски, правда, не умеет. Или жизнь его, как приговор? Осудить, однако, кто посмеет? Жаль усилья тратить в никуда, Ведь богатство — ложная идея. Облаков неспешные стада, И живёт загадочно Расея. |
|
Крестный путь свершающий Спаситель, Боль земную знает наизусть. Эту боль услышать каждый житель Должен бы земли. Такой боюсь. Все боятся жёстких комьев боли. Гвозди страсти, что прибьют к земным Радостям, назло самой юдоли. Мы гвоздям поверили таким. Нашего труда за нас не сделал Иисус — нам надобно самим Обрести сиятельную зрелость. За Христом идти мы не хотим. Нашей не свершил Христос работы, Вектор нам движенья указав, Чтобы ради истинной свободы Душ своих меняли мы состав. |
Политик сыто улыбнулся, и отключил микрофон.
Улыбка разорвала его лицо, наподобие раны, и зубы были остры-остры.
— А теперь, — сказал он интервьюеру, — я дам вам настоящее интервью. Интервью вашей крови и вашему сердцу.
И, загоготав, он вцепился в горло…
Надо ж, какая чушь лезет в голову, думал журналист, отправляясь брать интервью у политика — известного своей жёсткостью, и… массивными челюстями — Пасть, как у акулы! — шутили многие.
Журналист ехал, город валил в окно, и снег шёл мягкий, новогодний, убеляющий контуры зданий — этих серьёзных вещей жизни.
Политик ждал в кафе — неофициально принадлежащим ему, о чём знали многие.
Уют и комфорт! Политик часто пользовался этой формулой, не объясняя, для кого именно предназначено и то и другое.
Тихо журчали фонтаны, и музыка играла нежно, плавно.
Кофе дымилось в чашках, и вкуснейшее рассыпчатое печенье радовало глаз янтарным отливом.
— Итак, — сказал политик…
Но журналист не успел включить микрофон: жадная зубастая пасть впилась ему в горло, и понеслась, замелькала лентой жутковатой, окрашенной к тому же в красные тона, жизнь его — исступлённо-нелепая, вся ради славы, денег…
Что со мной такое? Думал журналист за рулём собственной машины. Он ехал в редакцию, интервью было взято, снег по-прежнему нежно убелял город, и только в сознанье, замученном суетой, рябили диковатые картины иллюзорного кошмара, точно отрицавшие уютную, вполне комфортную, налаженную жизнь…
|
Контрасты и противоречья, Определяющие жизнь. А лучше в тишине у речки Отринуть суммы лжи и тризн. И на мгновение хотя бы Сознанье ясным ощутить. И позабыть свои силлабы, И всё плохое позабыть. |
|
Апостолический король, И власть в епархиях богата. Объединяющую роль Исполнил мощно и крылато. Две биографии его, Коль фактографии так мало. Святой и властный. Торжество. Пиры пышны. Роскошно мясо. Святой и грешный. И густа Власть, будто плазма золотая. И тень небесного креста На землю падает — большая. |
|
Пятнадцатое. Сретенье. Мороз. Ходьбою на морозе согреваясь, Настолько до Христа ты не дорос, Насколько в сердце гнев, тоска и зависть. И коли встречи нету со Христом В пределах сердца — праздник есть формальность. А воздух прокалён и невесом, Но мира слишком тяжела брутальность. Ершалаимский храм представишь ты, Куда Мария вносит в срок младенца. Насколько он — как сгусток высоты? Христа понять теперь и не надейся: Всю жизнь когда сумеем изменить — Зажжётся понимание, должно быть. Живущим так, как продолжаем жить Христа и словом лучше бы не трогать. |
|
Последние снеговики, Февраль закончится так скоро. И на снегу довольно сора, И не нужны твои стихи. Последние снеговики, И веточки торчат уныло… Потёмки утром велики, Всё так, как было, было, было… |
РОБИН ГУД1 Сиянье золотое сквозь листву,И… Робин Гуд узрит единорога. Тот грандиозней пафосного слога — И мыслит Робин — Правильно живу. Не каждому такого увидать Возможно зверя — совершенен, дивный. А будто мир вокруг бесперспективный — И сила будет слабых угнетать. …и был турнир, и Робин, чужаком Прикинувшись, стрелял зело отменно. Он всаживал стрелу в стрелу, притом, Тут были мастера, что несомненно. Он, победивши, скинул капюшон, И крикнул братьев, потрясти богатых. Получит хоть немного денег Джон И Кетрин — жизнью много их — распятых. Распятых многовластной нищетой. Пусть герцогский дворец столь неприступен, Сам герцог так надменен и преступен, Что зря страна простёрлась под пятой. И поп твердит о силе, как о том, Что дадено от неба, лишь от неба. Имеет поп притом богатый дом, И много мяса, пива, хлеба. Тряхнуть! Раздать нуждающимся! Так Единорог сияет драгоценно — И Робину сияние, как знак — Всё делается верно. 2 Литлджон был ранен… Робин ГудНа себе его тащил, везунчик. Изрыгал проклятья, как Везувий — Лаву — Барни. Всем досталось тут. Тук работал палкой тяжело… Налетели на засаду братья Засветло… Хотя в лесу светло, Мест укрыться в оной бездне хватит. И солдаты вновь ни с чем, пусть кровь Цепкой на листве и на дорожке. Литлджон! Лесной надёжен кров, Столько раз спасал, и в этот должен. Мэри перевяжет рану, Тук Песню загорланит, всё в порядке. И со смертью поиграли в прятки Снова, не боясь посмертных мук. 3 Епископ сыплет золотишкоВ сундук, пузатый будто он. — Куда тебе? Сие — не слишком? Он слышит. Ясно, есть резон Пугаться — кто о Робин Гуде Не слышал? Там он, также тут. Его и превозносят люди, И больше, чем священство чтут. Епископ задрожал — ужели? Смеётся ражий парень за Спиной… — Вам полежать в постели Получше б, да закрыть глаза, Пока я сундучок тяжёлый Возьму, и беднякам раздам… С утра епископ невесёлый, Но жив, спасибо небесам! 4 Солдаты едут через лес,Засада ждёт, засвищут стрелы — Пускаемы рукой умелой, Верней руками — как же без Уменья? Далее — мечи. А Тук отменно машет палкой. — За казнь братишки — получи! Солдат ползёт, побитый, жалкий… У мстителей есть право мстить, Раз людям помогают жить. 5 Легенды ладные слова,И песни — плавные, как влага. Веселье, лихость и отвага, И доброта всегда права. Легенде вверен Робин Гуд, Изъят из вариантов смерти — Их множество, уж вы поверьте, Смерть, уясни, напрасен труд К такому даже подходить! Смеётся Робин, продолжая Как повелит легенда, жить, Жить очень многим помогая. 6 Стрелы кончились, и Робин ГудВ бой прямой вступает, обнажив Меч, — давно знакомый ратный труд, Превращая в сумму перспектив. По кольчуге — меч, но — рассечёт, Падает, жестокосерд, солдат. Робин Гуд, свершивши проворот, Побеждает, крови мало рад. Злом непобедимо зло — оно Прирастает новой кровью, так. Золото само едва ль грешно, Но на души напускает мрак. Победив, смеётся Робин Гуд. Помощь — вектор жизни. Тёмный век. Благородства яркий изумруд Держит в сердце сердца человек. |