…а яды обожал земные — Курить, и алкоголь, и есть. Он был поэтом, но в России Поэт давным-давно не весть. Что миссию не довершит он — Так нету миссии — психоз: Тот, что опять разводит пышно В мозгу кусты словесных роз. |
Боли дал пройти себя насквозь, Оттолкнувшись ото дна, всплываешь, Понимая сколько всё всерьёз, Равно — что судьбы не понимаешь. |
Новорожденный, новопреставленный… Морг — напротив родильный дом. Между ними процесс, озаглавленный Жизнь — даётся с отменным трудом. Ожидаешь жену, что ребёнка Понесла к терапевту. Глядишь За ограду, и слышится, тонко Данный плач, нарушающий тишь. Морг махиною красной напротив Поликлиники детской. Стоят Люди в чёрном, с цветами, усвоив На-сегодня трагический лад. Закурив, и пуская колечки, Мыслишь — сколько осталось тебе? Да и дни впереди, что калеки, Коль смеяться угодно судьбе. |
Мораль меняется с веками. А нравственность? Желанье жить В согласье с совестью? Нам с вами Об этом можно ли судить? По совести всегда сумеешь? Вибрирует внутри тебя. Но если совестью болеешь, Едва ли сложится судьба. А если нравственность всего лишь Последствие двух-трёх веков? Вопросом сам себя уколешь — Ответ не сышещь в бездне слов. |
Проулками и подворотнями, Минуя скуку пустырей, — Удастся ль встретиться сегодня мне С судьбой задумчивой моей? Она задумчива без милости, Она забыла обо мне. Я ей несу букетик жимолости, Вполне бессмысленно, вполне… |
А это — заяц-гимнаст, Трапеция и шары, Веселья изрядный пласт, Цирковые миры. Верблюд-иллюзионист, В ушко игольное он Проходит, хотя мускулист. А после, конечно, поклон. А это — летающий слон. Такой вот, ребята, цирк. Жизнь рядом с оным — фон, Серый, безжизненный цинк. |
Тот пуган в детстве в подворотне. Этот нет. Вот и по-разному глядят на свет. |
Обедают серьёзно — пицца, В лаваше курица, кефир. Копчёные, простые лица. Простой кругом апрельский мир. Двор зелен. Работяги строят Избушку в оном для детей — Насколько их она устроит? — Важней всего артели сей. |
Одуванчиков букет несёт Крохотная девочка такая. С бабушкой идёт, прогулки мёд Ложкой детства нежно поглощая. С бабушкой о чём-то говорит. Завершается апрель сегодня. Девочки столь умиляет вид, Всё как будто в мире превосходно. |
Поле Сократа обширно настоль, Сколько позволит людей пониманье. Медленно уясняется соль Существованья. Не уяснится она никогда. Поле Сократа обширней возможностей Столь заурядно живущего множества. …золотой наша будет едва ли когда-то среда. |
Итак, разбрызгана сирень, Сирень московская медова. Теперь Москва не ценит слово, Читать по сути ныне лень. Москва сверкает, столь пестра, Что в центре страх возьмёт невольно. Реклама — ярого костра Подобье, И подобных сотни. Наземная дорога вас Везёт, метро подобна, ниже Игрушечный такой рассказ О жизни метропольской. Вы же В себе, и в городе… Вот так. По Сретенке иль по Таганке Гулял давно? Когда-то смак Прогулок был — как бы талантлив Любой маршрут… Церквей полно, Но заходить совсем не хочешь. Кольцо бульварное — оно Влекло. Не то себя морочишь. Москва красивы — там и там, Проулки я любил и скверы. Миусы — как? По нраву вам? Их столь уютнейшие сферы. Всего достаточно, всего. Устал от жизни. Дом проходишь, Где жил когда-то. Ничего. Порой гуляешь всё же, бродишь… |
Пахнет чебуреками у входа В колледж, затянулся перерыв. А вокруг апрельская природа Против чёрно-белых перспектив. Марту, мнилось, вовсе нет финала. Вот финал апреля. Погуляй. И кустов зелёных минералы Поприветствуй, будто новый рай. |
Сербского вспомню Павла, В Невзоровские откровенья, Сомненьями мучим, падая, А сомненья — такие мученья. Мол, объяснит анатомия, Физиология мозга Всё, что хотел бы усвоить я, Конструкция пусть громоздка. Мол, утверждает Невзоров, Науки достаточно. Муки Сомнений моих и споров С собою, где гаснут звуки. Вмешательства сверхъестественного, Мол, нет в процесс эволюции. От жизни же вне Божественного Когда-то хотел проснуться я. Зачем вмешательство, ежели Запущено Богом всё сущее? А вы докажите! И режет мне Сознанье вопросец, пуще чем Ножи, и припомню Павла я Сербского от отчаянья, Глаза его — бездна плавная Высшего, светом чаянная. |