|
Пруд прозрачен, рябь весьма светла, — Ею, мнится, надписи мелькают, Зыбкие, прозрачные слова, Что едва ли много объясняют. Я прочесть успею — поживу И умру, так всё обыкновенно. Жизнь узнал, изведал наяву, И была настолько драгоценна. Просто всё и ясно — поживу И уйду в пространные пределы, Где совсем-совсем не нужно тело, В коем пребываю наяву. |
|
Клином журавлей рассечено Небо… Песня пьяного сколота Крепкая сама, почти вино. Журавли курлычут для кого-то? Да не для кого… И журавлём, Возмечтав взлететь от пенной грусти, Остаётся человек в своём Облике, и произносит: пусть их… Перья журавлиные и пляс, Клочьями изъятый из огня. Я и сам порою, как паяц С явью — обойдётся без меня. Журавлиный клин роняет грусть, Подбери — поймёшь красивых птиц. Сердце не разворотило б грудь, Боль его не ведает границ. |
|
На проповедях стал Твердить — Христа Мамоной заменили. Был экспансивен, и, казалось, рвал Словами воздух, жаждал новой были. Жестикулировал, глаза Горели, был извергнут быстро Из сана — это было, было, Поправить ничего нельзя. Но он Не усмирился — заключён в психушку. Епископ рёк ему: Нашёл игрушку: Шутить с патриархией не резон. Подставлен, бедный, заключён в психушку, Залечен, вял и тих. Как динозавра одолеешь тушу? Ославлен пробовавший — псих. |
|
Ветер — целлофаном, иль бумагой Воздух рвёт, и сыплет мокрый снег. На прогулку навострён отвагой - Всё-таки выходит человек. На ВДНХ горят сквозь темень Фонари, суля прозрачный мёд. Сыплется крупа. Насколь потерян В перспективе оной пешеход? Холодно. Промозгло. Как изъятый Из романа Диккенса идёшь. Нищета и холод, мол… Богатой Будет ли душа? И снова дождь. Снова снег, и фонари мерцают. Белый вход на выставку высок. В октябре такие дни бывают, Что герой фатально одинок. |
|
Дождь ледяной, исколот воздух, Исколота реальность им. Уже серьёзен личный возраст, Азарт не скажет — побежим. Идёшь, едва переступая Ногами, медленно идёшь. И иглы острые метая, Действительность блестит, как ложь. |
|
Собор Сан-Паулу двуглавый — Сквозит готический модерн, Сквозит, играет белой славой — Великолепнейший шедевр. Рай небоскрёбов! И могуче Пласт геометрии звучит. Не утверждай — былое лучше, Ото всего идут лучи. Музеев, памятников много, И город плазмою гудит. Рос мерно. Расползался долго. Чтоб дать такой пространный вид. |
|
Мстислава Удалого супротив Редеди поединок пышет силой. Мстислав читал молитву — у молитв Довольно точек близких с перспективой. Сжимают в круг друг друга — искры из Очей возможно брызнут. Скальдам дело Впоследствии — воспеть. Редедя вниз Глядит — уже довольно очумело. Мстислав его сильнее сжал, потом Бросок отменный ворога на землю. Закручен воздух вкруг борьбы винтом. Смерть своему лишь доверяет зренью. Мстислав добьёт врага — разрешено По правилам. Победа окрыляет… В колодце сколь истории темно, Столь пёстрые огни внутри мелькают. |
|
Ящерка на ладони Замерла, столь мала. Чёрная — только то не Важно — а что мила. Снял со стены сарая. Ящерка замерла, Мёртвую изображая, Знаю — не умерла. Отпущу — и исчезнет, В щель ускользнёт она. Каждый доверен бездне Жизни. И жизнь — одна. |
|
Душа не есть родитель человека, Но альфа оного одна. Она и суть, она и вектор, И сложностью сама полна. |
|
Списки павших в Первой мировой, Чёрные колонны, просто строки. Каждый был с надеждами, живой… Тёплый, клокотали жизни соки. Тот штыком заколот, сей убит Пулей, а иной погиб от газа. Отобрали землю, счастье, быт, Веру в Бога, чувства, сердце, разум. Чёрные имён колонны в ряд Немотой бумажною кричат. |
|
Обернулся — важная ворона Снег пятнает графикою лап. Сквозь него трава видна… Варёный Сам ты, от депрессии ослаб. А ворона бодрая такая Поскакала, вот взлетела... Грай Шариками чёрными роняя, Но такой едва ли страшен град. |
1Подлинность работы по плодамУзнаётся, иль по устремленью Высшему служить? Не господам, Что дают иль нет вознагражденье… Ежели горел, ужель ушло В пустоту горение такое? Подлинность — ему не тяжело — Установит время золотое. 2В тупике кругом один тупик,Подлинность работы под вопросом. Говоривший проглотил язык, Сердце будни искололи ворсом. Ежели горенье было зря, Для чего он жил — не понимает Человек, которого заря Силой более не наполняет. В тупике узришь один тупик. По стене карабкаться не сможешь. Думал — сочинитель разных книг — Строит дом внушительный из них, Только дом вот так едва ли сложишь. Подлинность работы на просвет Фикцией, фальшивкой оказалась. Ну а есть ли выход или нет — Никогда к себе не скажет жалость. |
|
В нём всё… Как странно, что нашли Короткое такое слово. Что мы узнать о нём смогли? И жизни неясна основа… Бессчётные о нём слова Нисколь не приближают к сути, Перед которой ум пасует, И снова — жизнь ясна едва. Он — лучше б говорили мы. Богатство церкви, пышность церкви. Ну а ядро? Что скрыто в центре — За суммами цветной потьмы? Бог всюду. Как же ощутить, Когда во мне вскипает ярость? И страх — немного мне осталось, И дикое желанье жить… В пластах души сокрытый Бог, И Бог, пространство пронизавший. К нему ль в бою уходит павший? И от него ль — поэта слог? Бог-всё. Бог сила, что мудра. Он — лучше. Бог — мол, что-то знаем. Бессчётные окрестно знаки, И боль неведенья остра. |