|
Расстрел бессудный на рассвете, И пепел неба розоват. За миром большевистским светит, Играя мускулами, ад. О, бездна бездн всегда манила И открывалась Колчаку. Какая в океане сила! Как мало знаем на верху. Судьбы окрас чрезмерно ярок. Военный путь настолько жарок, Что вряд ли испугает смерть. И небо розово сереет, И примет — как оно умеет: Садами развернётся твердь. |
|
Черкеска с газырями — чёрный цвет. И песенка про чёрного барона. Кто прав тогда в России был? Ответ Не прозвучит. Атака. Оборона. Большевики — смутьяны? Новый мир? Его построить может эта свора? Сопротивляться — вроде приговора Судьбы. Но проиграть. Прими. Пойми. Насколько эмиграция страшна? В ней разные расцвечены узоры. И Бельгия уютная страна, Не улочки везде — а коридоры. Отравлен Врангель был. А может нет. Как мог он толковал и жизнь, и свет. |
|
Лавра Корнилова лавры, Лавра Корнилова слава! Жизнь, сотворённая ладно, Торжественно, величаво… Путешественнику, дипломату, Разведчику и герою — Жизнь дано столь богатую Освоить — громадой, грозою Быть — почитали казаки… Россия погибнет? Враки, Извечна она, устоит. Гранатой убит. Но гибель — Душе обещает прибыль — В садах совершенных молитв. |
|
Сбрив бороду, бежал на Дон, И добровольческие силы — Во имя будущей России — Крепки. Деникин славен. Он — Так много видевший, поймёт Тщету дальнейших устремлений. Жизнь в эмиграцию ведёт, И — для грядущих поколений — Писать о прошлом будет он, Определит былое тон Воспоминаний… В сто ступеней Громоздка лестница его, На ней сверкало торжество, И было много поражений… |
|
Офицерское благородство Воплощавший собой Духонин, Знал, как в людях чернеет скотство, Сам к жестокости был не склонен. Арестован Духонин, доставлен В персональный вагон Крыленко. Прут матросы, а мир обезглавлен Без царя. Жизнь — как чёрная лента. И в Духонина кто-то стреляет, А затем истерзали тело. И никто из терзавших не знает воевал насколько умело. Смута, смута, убожище это… Мало света, как мало света. |
|
За атаманом не пойдут — Вдруг очень чётко понимает. И в самого себя стреляет, Так завершается маршрут. Всю лестницу — хорунжим был — До генерала он проходит. Россия — сумма рваных жил, Страшнейшее с ней происходит. Он атаман. И он любим. Поддержан был бы он любым. Но что-то кончилось… И стало Понятно - больше не пойдут За атаманом. И маршрут Закончен каплею металла. |
|
Громы Первой мировой познав, Накопил столь драгоценный опыт. Опыт — сердца всякого состав. Канонада… дальше конский топот… Армию сопротивленья — им — Чёрной своре кто ж организует? Лучшие, когда грядёт режим Ложный. Иль уже он существует? То есть в эмиграцию маршрут Жизни, где борьбу продолжить должно. Жить неинтересно осторожно, И свершенья новые зовут. Жизнь и смерть. И больше ничего. Белым не далося торжество. |