|
За космическим запахом сена Небосводы волшебных лугов. Бухучёт не изъять из вселенной Мелких нужд и обыденных снов. Что в реестры включить бухучёта? Соль товаров и горы труда. Шёлк, вино… А о ближнем забота? Не учесть сей момент никогда. Бухучёт — будто проза конторы, Где поэзия и не нужна. Но работников острые взоры Видят сущность проблемы до дна. А трактатов Пачоли простая И сухая, как скука, латынь. Бухучёт проникал, возрастая, В жизнь — ленивую часто, как линь. Но не дебетом бездну прощупать, И цифирь ей не слишком страшна. Коли жизнь не звучит, как поступок, В том твоя, человече, вина. |
|
Зачем майора Ковалёва Покинул нос? Молва гудит. Играет и ликует слово. В карете важный нос летит. В мундире он великолепном По Невскому пройдётся вдруг. Сочтёте вымысел нелепым? Мол, мир обыденный вокруг. И тем не мене, нос гуляет, Страдает бедный Ковалёв. Письмо кудряво сочиняет, Перебирая гроздья слов. Зачем же нос? не разберу я… Он шевелится и растёт, И давит данность, существуя Одной фантазии за счёт. Когда фантазия — реальность, Как, сдёрнув видимый покров, Изведать суть, презрев банальность Дел наших, наших серых слов? |
|
Чаша детского дыханья... От Иисуса золотой свет — из бездны мирозданья даден оный — ключевой. Пастухи идут, не зная, Что случилось — но идут. И волхвы, считавши знаки, Совершают свой маршрут. Серый вол и белый ослик, И великая звезда. Снег, менявший мира облик, Светом сделался тогда. Корневые измененья Мир готов ли осознать? Нам в саду небес движенье, Сердцем сердца не понять. |
|
Просто день. Их всё меньше и меньше «Просто дней» у тебя впереди. Просто жизнь — расстояние между Парой дат и феномен пути. Просто день. Утром снег серебрится. Метка чёрная в календаре. День рожденья. А может, мне снится, Что живу? Что рождён в декабре? |
|
Что хорошего с кем-то ругаться? Всё от ругани гибнет вокруг. Мы — любви позабывши богатство, — Испоганили данности луг. |
|
Парадокс усвоить сложно — Это русская стезя: Жить в России невозможно, Без России жить нельзя. |
|
Русь — проект грядущего сама, Тыща лет — подход к сиянью света. Плохо в ней. И грустного письма Нам дана картина, ясно это. Плохо, Чернышевский? Да, притом Жертвовать собой необходимо — Как ещё духовный строить дом? Не страдал — усилье будет мнимо. Плохо, Достоевский? Вот острог, Чернотою смазанный обильно. Гроздь романов зреет — и высок Будет каждый, мощно сделан, сильно. Плохо, Ленин? Будут все равны? Никогда! — утопия мерцает — В ней оттенки злобы и вины, Что картину, явно, омрачает. Плохо всем. Жирующим ворам, Совесть в них гниёт, как в осень — листья. И попам, припавшим ко грехам. Только небо снова золотисто. Плохо на Руси. И как в её Будущую миссию поверить, Коль всё перепутано, ещё Неизвестен нужный, верный берег? Плохо, плохо… Тыщу раз сказать — А и то не выразишь, как плохо. Надо так — чтоб в будущем сиять Солнцем духа возмогла эпоха. |
|
Латынь Пачоли — острая, сухая, — Суммарно начинает бухучёт. Действительность, разгон ему давая, Товаров увеличит оборот. Склоняется в конторе над гроссбухом Старик матёрый, как щегол, клюваст. Подвластны цифры, и не верит мукам Душевным — или сбросит, как балласт. А это мир конторы современной, Где мониторы блещут пестротой. Где бухучёт для многих несомненной Судьбою станет, сложной и витой… Система сбора данных, обработки, Различной информации пласты… И бухучёт настолько в данность воткан, Насколько мир есть отзвук высоты. |
|
Январь размокшим хлебом даден. Припомни детский, синий снег — За что же зимний мир украден Дождём, и будто счастья нет? Дрожат деревьев отраженья В лоханках желтоватых луж. А капель сколь занятны мненья, Когда январь вот так не дюж? Сметанный блеск дорог припомни И кочерыжный крепкий хруст. Высокие, что колокольни Воспоминанья лечат грусть. |