Белка потратила на поиски нового дупла уже три дня, но никак не могла найти подходящее: её старое дупло стало уж слишком трухлявым.
И она продолжала осматривать другие деревья, в надежде, что оно отыщется. Прыгнув на очередную ветку, она внезапно увидела ещё одно.
Это отличалось от других тем, что было каким-то особенно тёмным, отчего у Белки поползли по спине мурашки. Но она, всё же, отважилась осторожно заглянуть внутрь и робко спросила.
— Извините, пожалуйста, здесь есть кто-нибудь? — И чутко навострила ушки.
— Есть, — услышала она тихий голос, — и, надеюсь, вам это не мешает?
Белка удивилась.
— Нет, мне это нисколько не мешает.
— Значит, это — праздное любопытство? — спросил из глубины дупла некто.
— Ах, что вы! Дело лишь в том, что я ищу подходящее дупло, — заверила его Белка.
— Вряд ли вам подойдёт это, — вздохнул кто-то в дупле. — Но я знаю поблизости одно, которое наверняка вам понравится, буквально, в трёх соснах отсюда!
Белка кивнула.
— Я обязательно его проверю.
— Вот и хорошо, — ответил кто-то. — А сейчас я больше не могу с вами разговаривать. У меня дела.
Белка смутилась, ведь она вовсе не желала никого отрывать от дел.
— Извините, — сказала она и поскакала дальше.
Действительно, в трёх соснах от того странного дупла было другое: точно такое, как ей было нужно. Белка соорудила в нём тёплую подстилку из сухих листьев, мха и травы, а потом принялась набивать припасами кладовую.
Когда дупло было обжито и Белке нечем стало заниматься по вечерам, она вспомнила о своём кратковременном знакомстве и решила навестить то дупло.
Белка вежливо постучала в ствол.
— Кто там? — отозвался оттуда некто.
— Это я, Белка, — ответила она. — Я пришла поблагодарить вас за совет. Действительно, замечательное дупло.
— Вот и хорошо, — проворчал некто, — значит, вы не захотите выселить отсюда меня.
У Белки даже лапки опустились от такого заявления.
— Но я бы в любом случае не стала выселять вас... — возмущённо воскликнула она.
— Это ещё неизвестно. Может, да, а может, нет. — Продолжал настаивать на своём кто-то в дупле.
— Честное слово! — Закричала Белка. — Я обещаю, что никогда бы никого не стала выселять из дупла, как бы оно мне ни нравилось.
Некто помолчал, а потом примирительно сказал.
— Ладно, убедила. У тебя всё? — Казалось, он ей действительно поверил.
— В общем, да... Хотя, нет... — пробормотала Белка.
— Что ещё? — настороженно спросил некто.
— Я бы хотела пригласить вас в гости, в свой новый дом. На этот раз некто замолчал окончательно. Сколько Белка ни аукала в дупло, он не отзывался.
«Может, он заснул?» — думала Белка, недоумённо пожала плечиками и поскакала домой.
Прошло несколько дней, прежде чем она решилась вновь вернуться к тому дуплу.
— Доброго утра! — тихонечко сказала она вглубь.
— Это опять ты? — послышалось из дупла.
«Не очень-то дружелюбно», — подумала Белка.
— Да, это — я. В прошлый раз мы не договорили, — сказала она.
— Чего ты хочешь, Белка? — напрямую спросил некто.
— Да я ничего не хочу, кроме как пригласить вас... — мягко ответила она.
— Забудь об этом, Белка. Потому, что я никогда не выхожу из дупла, — тихо сказал некто.
Белка присела от удивления.
— Совсем не выходишь? Никогда?
— Никогда...
— Но... почему?
— Потому, что я однажды понял, что здесь мне лучше.
«Как это странно», — подумала Белка.
— Никогда, никогда? — переспросила она.
— Никогда, никогда...
Белка немного помолчала.
— А как же лес? Ведь вокруг — такой красивый лес, — Белка повела вбок лапкой.
— Я вижу его отсюда.
— Но это ведь — лишь его кусочек. А ещё есть Луна и звёзды... Есть земляника и грибы. Неужели ты видишь ВСЁ это?
Некто вздохнул.
— Иногда маленький ветер колышет кроны деревьев, и я вижу, как в лес заглядывают звёзды. Иногда я вижу проплывающую, улыбающуюся Луну и даже тучи. Правда, грибы и землянику видно не очень хорошо. Но ветер приносил мне их аромат.
«Бедняжка, сколького он лишён», — подумала Белка.
— Мне кажется, ты меня жалеешь? — спросил некто.
— Да, — ответила Белка, — у тебя такая скучная жизнь.
— Это неправда, — ответил некто. — Я вижу и чувствую то, что недоступно тебе.
— Иногда ветерок заскакивает ко мне в дупло и поёт одну из своих песенок. Я знаю наизусть все прошлые и жду будущих... Ещё, когда идёт дождь, капельки ударяются о ветки дерева и это похоже на сказку, рассказанную шёпотом.
Звёзды всегда подмигивают мне, а Луна улыбается, потому, что я слышу их нежный звон. Ты слышала когда-нибудь, как переговариваются звёзды, Белка? — Спросил некто.
Белка отрицательно покачала головой.
— Нет, я никогда даже не думала об этом. Как-то некогда было всё. Столько забот, хлопот, понимаешь...
— Бедняжка... — пожалел её кто-то в дупле.
И Белке всерьёз вдруг стало очень грустно. Каждый день — как одно большое колесо, из которого никак не вырваться, иногда даже некогда бывает присесть. А тут вот — музыку ветра и звёзд слушают...
У неё даже слёзы навернулись от жалости к себе и задрожал подбородок.
— Ты не расстраивайся, Белка, — утешил её некто.
— Ты выбери время и приходи, мы будем вместе с тобой слушать ветер и звёзды.
— Правда? — Спросила Белка, сглотнув слёзы.
— Правда, — улыбнулся кто-то в дупле.
Когда-то давным-давно, когда вещи умели разговаривать, а всё живое и неживое имело душу, и никто в этом не сомневался, жило Большое Сердце.
По правде говоря, Сердце было даже не большим, а огромным. В него легко могло вместиться что угодно. Даже слон, даже кит, даже... целый мир.
Большое Сердце было очень нежным. Нежность пропитывала его настолько, что когда его гладили или целовали, оно начинало от счастья трепетать и обдавала брызгами своей нежности всё вокруг. А любовью оно могло бы затопить, наверное всю Вселенную, если бы любовью вообще можно было затопить.
Но из-за того, что Сердце было нежным, оно было очень ранимым. Любые неосторожные, острые слова, косой взгляд или неловкая ухмылка причиняли ему очень сильную боль, потому, что Сердце не было уверено в себе.
Сердце никак не могло поверить, что его нежность или любовь действительно нужны. Когда оно поливало кого-нибудь нежностью, сначала это воспринималось с большим восторгом. Но потом это как-то надоедало и тот, кто ещё только что охотно подставлял ладошки под капли нежности или лучики любви, недовольно отряхивался и гримасничал.
Сердце очень обижалось, переживало. От резких слов оно сжималось. А так как оно было ОЧЕНЬ нежным и ранимым, а в мире было столько всего колючего, то сжималось оно очень часто и каждый раз, распрямляясь, становилось немного меньше.
Растрачивая свою нежность и любовь в разных направлениях, Сердце не замечало, что на их месте образовывается пустота. Просто нежности и любви было в нём так много! А пусто становилось потому, что почти никто не считал нужным положить в это Сердце хотя бы немножко своей любви или нежности. Нет, конечно, иногда Сердцу возвращали что-то, но разве можно было сравнить те потоки, которые выливало оно, с тем, что ему неохотно протягивали?
И Сердце пустело. Оно всё меньше улыбалось и становилось всё холоднее, потому, что почти некого было греть. Если кто-то и прибегал к нему погреться, Сердце радостно принимало его в себя, а тот, согревшись, радостно бежал дальше и Сердце печально смотрело ему вслед, вздыхая. Ведь это всё ещё было очень нежное Сердце. Оно всё больше сжималось от тоски и от своей ненужности.
Постепенно Большое Сердце остывало всё больше и больше. И вокруг него всё становилось холодным и серым. Трава и цветы превратились в песок.
Сердце уже больше не трепетало, когда его касались. Оно только тихо вздыхало. Потом вдруг оно больше не смогло вздохнуть, потому, что превратилось в кусочек льда. В маленький кусочек льда: так сильно оно сжалось.
Однажды мимо маленького кусочка льда, всё ещё остававшегося Сердцем, проходил Некто. Он поднял Сердце с песка и стал любоваться разноцветными гранями с удивительно чистым и прозрачным светом, исходившим от него. И у Сердца где-то в самой глубине льдинки тихонечко затеплилась очень слабая надежда. Оно еле слышно затрепетало и Некто от неожиданности выронил его из рук.
Сердце упало и разбилось, разлетевшись на множество крошечных осколков. А изнутри у него выскочила маленькая слезинка. Это был тот лёд, который в нём растопила надежда.
Капелька-слезинка упала на растрескавшуюся землю, и песок проглотил её.
Некто, пожав плечами, пошёл дальше, не оборачиваясь. Ведь он не знал, что это было Большое Сердце. И он не знал, что любовь и надежда могут творить чудеса, когда они встречаются в минуту отчаяния.
Из песка пробивался удивительной красоты цветок. И его аромат был похож на нежность...
Далеко-далеко, в Стране Темноты, в городе Сумерек, на улице Снов жил-был Кошмарный Сон. А отзывался он на имя «Кошмар», потому что, увидев его, все именно так и восклицали: «Кошмар!».
Да, Кошмар был просто невероятно страшным. От одного только взгляда на него, у всех по телу начинали ползать холодные мурашки и начиналась паника. А если его видели ночью, то просто сразу начинали кричать.
У Кошмара была своя работа, в основном, по ночам. Он снился. И те, кому он снился, просыпались в холодном поту и с воплями. Ведь он же был Кошмаром!
Так продолжалось из года в год, из века в век. А что поделать, ведь у каждого есть своё предназначение. И Кошмар снился. Он путешествовал из одного сна — в другой. И выходил из сна сразу к себе домой.
Но однажды Кошмар должен был присниться одной милой девушке. И вот, он встал у её изголовья и уже собирался было прыгнуть в её сон, как неожиданно для самого себя, засмотрелся.
Девушка была очень красивой и выглядела совершенно беззащитно. «Как можно пугать такое создание?» — вдруг подумал Кошмар.
Так он стоял около её постели до самого утра. А утром девушка проснулась, открыла глаза и увидела Кошмар, но не во сне, как должно было быть, а наяву!
Надо ли говорить, что она жутко испугалась! Девушка начала визжать, а Кошмар с перепуга (бывает же!) даже не сразу смог найти выход из её спальни.
Выскочив из её дома на улицу, Кошмар помчался к себе домой. А так как был день и никто уже не спал, прохожие вскрикивали, подпрыгивали, кое-кто даже падал в обморок. В общем, наделал Кошмар переполоху в городе! К вечеру уже все городские газеты писали об этом. Было даже интервью с той самой милой девушкой, из-за которой Кошмар задержался.
А Кошмар всё никак не мог прийти в себя после пережитого. Это было так необычно, он так не привык к этому! То ли дело во сне... Там можно было творить всё, что угодно.
В результате, Кошмар разболелся и захандрил. Он лежал дома на диване под пушистым пледом лицом к стене. На работу он не ходил.
И никому в мире больше не снились кошмарные сны. Конечно, все радовались. Ведь никто больше не вскрикивал по ночам, не будил своих близких. Дети не плакали и перестали бояться темноты.
Вроде бы, всё было замечательно. Кошмар об этом знал и хандрил ещё больше.
Так продолжалось довольно долго. Про него, казалось, все забыли.
Но опять произошло нечто, что существенно поменяло жизнь Кошмара.
Однажды, когда Кошмар сидел около окна и с грустью смотрел в сумерки, в его дверь кто-то постучал.
Кошмар от неожиданности вздрогнул. Потом он подумал, что это ему послышалось, но стук повторился.
— Войдите! — сказал Кошмар.
Дверь открылась и на пороге появился немолодой, хорошо одетый господин с бородой.
— Чем обязан столь позднему визиту? — спросил Кошмар.
— Доброй ночи, — сказал господин, — извините, что потревожил вас, но у меня к вам очень важное дело и оно совершенно не терпит отлагательства.
— Дело? Какое у вас ко мне может быть дело? — изумлённо спросил Кошмар.
— Дело очень тонкое, — ответил взволнованно господин, — вся беда в том, что вы больше никому не снитесь.
— Беда? — Кошмар от неожиданности выпрямился на стуле. — Мне казалось, что все очень даже довольны, что я не снюсь.
— Представьте себе, не все довольны этим фактом. Я являюсь официальным полномочным представителем от таких недовольных.
Пока были вы, кошмарные сны давали прекрасный материал писателям страшных историй, по ним ставились фильмы ужасов, которые, представьте себе, пользовались большой популярностью среди очень большого количества людей. А сейчас, когда вас нет, стало не о чем писать и снимать фильмы.
Многие писатели стали разоряться, киностудии, специализировавшиеся на ужасниках, тоже. И по их поручению я сегодня пришёл просить вас возобновить вашу трудовую деятельность.
Кошмар с трудом понимая сказанное господином, всё же где-то в душе начал осознавать, что это — его спасительная ниточка. Что он, даже будучи таким ужасным, всё равно нужен!
И он, слегка волнуясь, начал спорить с господином, доказывая, и в то же время боясь это доказать, что его присутствие более чем не желательно!
Но господин, по всей видимости, действительно был профессионалом в своей области. Вскоре он убедил Кошмара хотя бы попробовать.
И уже в эту же ночь Кошмар, надев свою самую страшную личину, вышел на работу.
Через некоторое время в газете дали анонс, что написана одна из самых страшных историй нашего времени, что спрос на неё превысил все самые немыслимые ожидания. И ещё в газете было о том, что по ней собираются снимать не менее ужасный, леденящий душу фильм.
А Кошмар теперь больше никогда не вглядывался в лица тех, кому он собирался сниться. Вдруг опять это будет очень красивая девушка...
Зима в городе была очень снежной. Временами бывали оттепели, поэтому со всех карнизов и подоконников начинал капать растаявший снег. Потом снова ударял морозец, и капли превращались в сосульки.
А потом вдруг наступила весна. Припекло солнце, и сосульки стали таять.
Воробьи на ветках и крышах домов начали весело обсуждать приближающееся лето. Их чириканье по этому поводу было настолько жизнерадостным, что к ним невольно начала прислушиваться одна из тех сосулек, которые выросли на старой беседке.
Сосулька родилась в один из самых тёплых дней зимы и, наверное, поэтому она была ужасно сентиментальна и романтична.
Слово «лето» будоражило её ледяное воображение своей новизной и необычностью. От волнения она не могла заснуть. Ведь она знала, что должна растаять, чтобы превратиться в часть того ручейка, который образуется также из её сестёр, что это — часть замысла Природы, и что изменить это, увы, невозможно.
Сосулька уже не просто таяла, а по-настоящему заливалась слезами: так хотелось ей своими глазами посмотреть на лето
.Ночью её плач и вздохи были настолько отчётливыми, что их услышал старый Сказочник, живший в доме, рядом с которым стояла беседка.
Сказочник накинул тёплое пальто и вышел во двор. Встав рядом с беседкой, он поднял голову, прислушался. Теперь он видел — откуда идёт этот плач.
— Здравствуй, Сосулька! Чем ты так расстроена? — с жалостью спросил он у Сосульки.
— Здравствуйте, господин Сказочник, — отвечала Сосулька, — я плачу потому, что никогда не смогу увидеть лета.
— Бедная Сосулька! Чем же мне помочь тебе?
Сосулька, конечно же, не знала. Она была молодой и не особенно умной.
И вдруг Сказочник хлопнул себя по лбу ладошкой.
— Я придумал! — воскликнул он радостно. — Мы посадим тебя на всю весну в морозилку, и тогда ты сможешь не растаять до самого лета.
Сосулька взволнованно воскликнула:
— Тогда надо торопиться! Ведь завтра Солнце будет ещё горячее!
И Сказочник снял её с крыши беседки, унёс домой и спрятал в морозилку.
Так Сосулька проспала в морозилке всю весну. А потом пришло лето.
Дверь морозилки открылась, и Сосульку достали на свет. Она открыла глаза и увидела сказочника.
— Ну, что, идём смотреть лето? — спросил он.
— Конечно, идём, — ответила Сосулька.
— А ты не боишься растаять, ведь это даже уже и не весна, а самое настоящее жаркое лето.
— Главное, что сбывается моя мечта.. Ведь растаять я должна была ещё весной. Я и так задержалась. Но теперь я не хочу медлить. Идем же!
И Сказочник понёс Сосульку на улицу.
Вот тут-то сосулька и увидела лето. Увидела зелёную травку и яркие цветы. Бабочек и стрекоз. Всё было таким ярким, таким разноцветным!
— Какая красота! — сказала растроганно Сосулька.
Мир вокруг неё был и похож на тот, в котором она жила, и в то же время очень отличался. Тот же двор, но не чёрно-белый, а цветной. И звуки, которые наполняли мир, были иными. Птицы пели совсем другие песни. Ветер шелестел зелёными листочками на деревьях. Как это всё было красиво! Особенно любовалась она розовым кустом с алыми соцветиями и нежно-розовыми бутонами.
Сосулька была так тронута всей этой красотой, что не выдержала и заплакала.
Плакала она так сильно и так долго, что вскоре просто растаяла, и в ладонях у Сказочника не осталось ничего, кроме пригоршни талой воды.
Тогда Сказочник наклонился и бережно вылил то, что осталось от Сосульки, под розовый куст, чтобы она могла проникнуть в его стебельки и ещё хоть чуть-чуть ощутить лето...
Небо огромно и бесконечно. И в нём встречается очень много всего. Например, там живёт ветер, Луна и звёзды, птицы. А ещё в Небе очень много облаков и тучек. И в тучках живут разные дождики: маленькие и большие, с градом и грибные. В общем, всякие.
Среди всего этого разнообразия облаков и тучек жила одна розово-голубая тучка. В общем-то, тучкам не положено быть розово-голубыми. Они могут быть серыми, свинцовыми, коричневыми, но только не розово-голубыми. Но такая уж она была, что с этим поделать?
И был у этой тучки внутри маленький такой дождик. Как сказали бы синоптики — кратковременный. Но тучка им гордилась и с радостью выпускала на прогулку.
А Дождик очень любил гулять. По лесам, по лугам, по городам. Неважно где. Маленькими капельками-ножками топал он по крышам, по стёклам окон, по песочницам и листьям деревьев. Такой весёлый Дождик.
Дождик гулял и никогда не задумывался над тем, что происходит, когда он прохаживается, например, по весеннему лугу. Нет, конечно, он знал, что во время дождя всё живое растёт. Это знает каждый нормальный дождик. Но он не думал о том, что же именно вырастает после его прогулки.
Но мы-то с вами понимаем, что раз была необычной тучка, то и дождик должен быть каким-то необычным.
Да. Дождик был не таким, как другие. Он был Волшебным.
А в чём же заключалось его волшебство?
Дело в том, что Волшебный Дождик, побрызгав своими капельками на что угодно, пробуждал в этом чём угодно какие-то необычные качества, которые в нём тщательно скрывались и никогда не показывались.
Например, когда Дождик шёл по пустыне, он нечаянно забрызгал колючий кактус. Кактус был очень ворчливым старым брюзгой. И даже после того, как Дождик давно ушёл, Кактус ещё долго ёжился и тряс колючками. Но капельки всё равно попали на него. И вдруг из этих заскорузлых колючек полез маленький бутон. Кактус с изумлением наблюдал за этой метаморфозой. А бутончик тем временем раскрылся и превратился в изумительной красоты цветок. Онемевший брюзга так и стоял, не шевелясь, боясь, что это чудо может исчезнуть.
Вот такой был этот Дождик.
Много чудес сделал он, прежде чем кто-то нашёл эту взаимосвязь между Дождиком и чудесами. Кто-то рассказал об этом сороке, а она уж раззвонила об этом в небе.
Так эта новость дошла и до Дождика.
И Дождик загордился этим своим свойством. Теперь он выбирал, куда бы ему направить свои удивительные брызги. Ему стало жалко тратить их на всё, что попадалось.
И чудес стало гораздо меньше. А их все так ждали.
Однажды летним вечером тучка проплывала над старым, очень красивым парком. Дождик сидел на ней и размышлял о том, стоит ли сегодня выходить или лучше сделать это завтра. Он очень обленился.
А в парке на скамейке сидела очень милая девушка в красивом летнем сарафанчике. Ветерок иногда подлета к ней и дёргал его за краешек. Девушка смеялась и одёргивала подол.
Рядом со скамейкой и девушкой был юноша. Он был влюблён в эту девушку и поэтому не решался сесть с ней рядом. Ведь когда влюбляешься, часто не можешь сказать об этом. Язык становится деревянным, а мысли вязкими.
Вот этот юноша и мучился, выдавливая из себя фразы, пытаясь быть остроумным. Выглядело это немного жалко и чуть-чуть смешно. И девушка смеялась. Ему было очень обидно, потому, что он так хотел ей сказать о своих чувствах.
Дождик всё это видел. Смотрел, смотрел на них и вдруг ему стало очень жалко этого юношу. Впервые в Дождике проснулась настоящая доброта. Он больше не хотел жалеть своих брызг. Просто Дождик впервые прикоснулся к тому, что называется любовью. Он сам готов был уже что-то кричать этой девушке, только бы она заметила, насколько юноша любит её.
И Дождик соскочил с тучки и пролил свои волшебные капли на девушку и на юношу.
Капель было не очень много, ведь Дождик был по характеру кратковременным. Поэтому, девушка с юношей не успели понять, что их поливают и убежать.
И тогда началось чудо. Дождик, вернувшись на тучку, и свесившись с неё, наблюдал за этим.
Юноша вдруг словно изменился. Его душа раскрылась, подобно бутону, выпуская самые нежные, самые красивые слова любви. И они текли прекрасной рекой, складываясь в стихи. И шли они от самого сердца.
А девушка перестала хихикать, и слушала всё, что говорил, нет, даже, пожалуй, пел юноша. И она была так тронута этой песней о его любви, что заплакала.
Но ведь шёл лёгкий дождик, и казалось, что это просто дождевые капли. А в глазах их была любовь. И кто бы поверил в то, что это слёзы?
Так Волшебный Дождик совершил самое удивительное чудо. Он помог раскрыться самому прекрасному цветку: цветку любви.
А тучка летела дальше, радуясь тому, что у неё такой замечательный Дождик. Им надо было теперь совершить ещё много таких чудес. Ведь цветы любви бывают такими слабыми и хрупкими, им надо помогать раскрываться!
Может быть, кому-то из нас тоже повезёт попасть под Волшебный дождик, и в нас откроется что-то невероятное...
Где-то совсем неподалёку от Задумчивого Озера стоит Волшебный Лес. Нет, серьёзно, этот тёмно-зелёный, пушистый и таинственный Лес на самом деле волшебный.
Он такой потому, что в нём происходили и происходят самые настоящие удивительные и необъяснимые чудеса.
Так, однажды в Лесу появилось Чудесное Окно.
Осенним утром Окно внезапно возникло среди деревьев. Оно висело в воздухе, ни на что не опираясь, ни за что не закреплённое, так, само по себе: две створки, рамы, стекло и подоконник.
Оно просто БЫЛО в воздухе, будто являлось частью обычного, но невидимого здания.
Конечно, само по себе существование в Волшебном Лесу Окна нам могло бы показаться весьма странным, но не будем забывать, что Лес был самым что ни на есть волшебным, так что это даже где-то нормально.
А вот то, что само это Окно обладает чудесными свойствами, обнаружилось не сразу.
Первой то, что здесь всё не спроста, догадалась Рыжая Белочка.
В тот пасмурный день, когда в Лесу накрапывал дождик, Белочка случайно поскользнулась на мокрой ветке и шлёпнулась в ворох сырых листьев, лежащих под деревом.
Шкурка её моментально намокла и испачкалась.
Само падение осталось (к счастью) незамеченным, но Белочка, у которой из-за плохой погоды и без того было не очень хорошее настроение, почему-то расстроилась окончательно.
Грустная, скакала она по Лесу.
Наверное, это очень странно — видеть белку, скачущую грустно! Прыжки сами по себе должны выглядеть забавно, смешно или хотя бы просто обычно, но никак не грустно.
А грустные прыжки Белочки выглядели примерно так: прыжок, вздох... Прыжок, вздох... И так до бесконечности.
Так Белочка и доскакала до Окна.
Она уже слышала что-то о нём. Дятел оповестил об этом весь Лес. Но сама Белочка как-то ещё ни разу Окно не видела.
Закрытое Окно маячило между деревьями как кусочек странного сна.
Белочка увидела его и поскакала поближе, чтобы внимательное всё рассмотреть.
Всё же, новое хотя бы на время, но отвлекает от грустных мыслей.
Ещё один грустный прыжок, и Белочка уже сидит на подоконнике.
Ещё грустный вздох... И вдруг створки Окна начали медленно открываться. Окно распахнулось настежь, приглашая заглянуть в него.
Белочка невольно посмотрела в глубину Окна и увидела свой Волшебный Лес...
Да, это был тот же самый Волшебный Лес, но, всё же, что-то в нём было не совсем так.
Внезапно Белочка поняла, в чём дело: в Лесу за Окном стоял очень ясный день. Солнце ярко переливалось на листьях, а воздух дрожал от птичьего щебета.
Всё это оказалось настолько красиво и неожиданно, что Белочка вдруг забыла о своей печали. Её просто вдруг не стало, и всё тут!
А Окно тихонечко закрыло свои створки, и во всём Лесу снова стало пасмурно и серо. Но Белочка уже больше не грустила.
Спрыгнув с подоконника, она со всех лапок ринулась искать свою подругу Зайку.
По дороге взволнованная Белочка встречала других зверушек и птиц, которым она рассказывала о Чудесном Окне.
И вскоре весь Лес узнал об этом.
Кто-то не верил в чудеса (хотя жил в Волшебном Лесу!). А некоторые приходили к Окну просто так, поглазеть. Они смотрели в него, но ничего особенного с ними не происходило.
Находились и такие, кому просто нравилось хандрить и жаловаться. И если их приводили к Окну, они пугались, что их тоска пройдёт, никто не будет их больше утешать, обращать ни них внимание, и они просто удирали во всю прыть.
Но те, кому было почему-то грустно, обидно или скучно, приходили к Окну и находили за ним что-то своё: печаль отступала, находились ответы на многие вопросы и много всего другого удивительного происходило с ними.
Постепенно все звери привыкли к тому, что у них в Лесу есть Чудесное Окно, которое гостеприимно открывается для всех.
Старые Совы устроили дискуссию о том, что дело вовсе даже не в чудесных свойствах Окна, а в том, что просто каждый находит здесь место, где можно спокойно подумать и помечтать. Медведи с ними не соглашались, и говорили, что это — настоящее чудо!
Но какая разница от того, что они все думали про Окно!? Оно просто было. Казалось, оно здесь навсегда. Что могло с ним случиться?
Однажды ночью в Лесу был дикий ветер. Деревья качало из стороны в сторону и клонило к земле. Ветки трещали, а стволы жалобно скрипели.
Все звери попрятались по норкам, дуплам и гнёздам. Они и думать забыли о Чудесном Окне.
И только одна Рыжая Белочка, которая задержалась в гостях у Зайки, и теперь не могла дойти до дома, задумалась: а каково же Окну? Ведь ему некуда спрятаться в это ненастье!
— Зайка! А что же будет с нашим Окном? — волновалась она.
— А что с ним может быть? — спросила Зайка.
— Ну, не знаю... Такой ветер... А вдруг его унесёт?!
— Какие глупости! Разве может с ним что-нибудь случиться! — засмеялась Зайка.
— Не знаю, не знаю... — Пробормотала Белочка. Но что бы она там ни думала, всё равно выйти наружу она не могла: её бы сразу сдуло порывом ветра.
А утром, едва рассвело и ветер стих, она разбудила Зайку, и они вместе поскакали к Окну.
Ветер за ночь наделал немало бед: всюду валялись сломанные ветки и даже деревца. У кого-то пострадали жилища. Выглядело всё очень печально.
Но самым ужасным было то, что случилось с Окном.
Нет, его действительно не унесло ветром — Зайка была права. Но огромная ветка, которую швырнул бестолковый ветер, разбила прозрачное стекло.
И теперь Окно казалось пустым. Оно больше не открывалось, когда к нему подходили. Всё было обыденным и привычным.
Белочка тихонечко села на подоконник и заплакала, закрывая лапками рыжий носик. Зайке тоже было не по себе.
— Неужели ничего нельзя сделать? — рыдала Белочка. — Неужели всё закончилось?!
Звери, собиравшиеся вокруг Окна, пожимали плечами: как можно спасти чудо? Какое для этого нужно ещё чудо?
Хмурый Волк, который неоднократно навещал Окно, почесал загривок, и прорычал:
— Ну, не могу ручаться, но можно попробовать... Выплавить новое стекло из осколков... Если только их все собрать...
— Точно! — подхватил Бобёр. — Попробовать надо.
И пока Белочка вытирала слёзы, поглаживая лапкой поцарапанный подоконник, Бобры разобрали раму и вытащили оставшиеся осколки. Лисичка подобрала из травы стёклышки и собрала в ведёрко.
Зайцы отнесли его Ёжикам. А ёжики развели в печке огонь и подкладывали в неё угольки, которые притащили Кроты.
Вскоре новое стекло было отлито.
Из-за своих слёз Белочка не видела, как принесли готовое стекло и как Бобры вставляют его в раму. Она всё продолжала гладить лапкой подоконник. Подняв почти закрывшиеся от слёз глазки, она посмотрела на Окно.
И то ли о того, что в него вставили стекло, то ли благодаря пушистой лапке Белочки, но оно вдруг открыло створки.
За ним по-прежнему был солнечный Лес. И Белочка перестала плакать, ей стало радостно и легко. Чудо действительно произошло.
Звери по-прежнему ходили к Окну. Но теперь в Лесу тщательно следили за тем, чтобы с Окном ничего больше не случилось: стёкла заботливо протирали, а в бури закрывали специальными ставнями.
Ведь даже если Окно и чудесное, это ещё не значит, что его не надо беречь. Чудо может быть очень хрупким...
Эта история случилась так давно, что никто уже точно не помнит, было ли это на самом деле или приснилось кому-то.
Всё началось с того, что однажды на какой-то далёкой планете была сильная буря, которая подхватила с её поверхности маленькое Семечко и забросила его в космос. Семечко долго путешествовало с попутными метеоритами и другими космическими частицами, пока наконец, однажды не попало вместе с августовским звёздным дождём на Землю.
Можно удивляться: как оно не сгорело, не затерялось в космических пространствах, а можно просто продолжать слушать историю.
Итак, Семечко упало на Землю, в каком-то поле. От удара оно всё забыло: и кто оно, и откуда оно прилетело, и своё долгое путешествие. Семечко лежало в мягкой земле и дремало. Ему снились удивительные сны: о сияющих звёздах, пушистых огненных шарах, хвостатых кометах...
Так оно пролежало в земле всю осень, зиму и начало весны. А когда ласковое солнышко согрело его, Семечко проснулось и потянулось к золотым лучам тоненьким зелёным Стебельком, будто крошечной ладошкой.
Ловя лучи и дождинки, Стебелёк рос и становился всё сильнее и увереннее. Крепли его веточки и листочки, пока однажды Стебелёк не стал молодым Деревцом. Всё это время оно и не вспоминало о тех снах, которые видело, пока спало.
Одной весной Деревце неожиданно для себя покрылось белыми ароматными цветами, и тогда стало совершенно очевидно, что это — Яблонька. То есть, это стало очевидно окружающим, потому, что один полосатый Шмель прогудел:
— Какая славная Яблонька!
И Деревце это запомнило. Теперь оно обрело имя.
К Яблоньке стали прилетать бабочки и пчёлки. А когда цветы превратились в маленькие яблочки, её стали посещать ещё и птицы.
Первой Яблоньку навестила Пичуга, она поклевала яблочко и удивлённо обратилась к Яблоньке:
— Послушай, Яблонька! У твоих яблок очень странный вкус. Никак не могу понять, что они мне напоминают... Или совсем ничего не напоминают! Как будто я где-то видела это во сне или просто давно забыла!
Тут у Яблоньки как-то странно заныло в душе, будто она что-то должна была вспомнить, но это от неё постоянно ускользает...
— Не знаю, птичка, ведь они появляются сами собой, как и цветы. Может, если бы рядом были другие яблоньки, я бы смогла спросить у них. Я ведь даже не знаю, КАКИЕ на вкус мои яблоки... И уж тем более, не знаю, почему...
Пичуга повертела головой, сорвалась с ветки и умчалась куда-то. Через некоторое время она вернулась, почистила лапкой клюв и сказала.
— Да, действительно, на много километров вокруг нет ни единой яблоньки. Откуда же ты тут взялась?
И Яблонька вдруг поняла, что она действительно не знает, просто не помнит, откуда она здесь.
Деревья должны помнить, кто они и откуда. С самого рождения, с того момента, когда они были крошечными семечками. А как же иначе? Ведь ветер разносит их по всей Земле.
А Яблонька ничего, совершенно ничего не помнила.
— Кто я? Откуда и зачем я здесь? — тихо спросила она.
— Вот тоже спросила, — ответила Пичуга. — Лично я точно знаю, КТО я и зачем. Я — птица и нужна, чтобы летать и высиживать в гнезде птенцов, чтобы тоже потом научить их летать. Мы, птицы, вдохновляем своим полётом и песнями мечтателей. А ты — Яблонька. Твои цветы нужны для красоты и аромата. А яблочки — чтобы было что клевать нам, птицам.
— Но я совсем не уверена, что я — Яблонька. Просто меня так назвали. А кто же я на самом деле? Вот, ты говоришь, что у моих яблок — странный вкус... А почему он странный? Какой он должен быть?
Яблонька совершенно расстроилась. Пичуга огорчённо потопталась на ветке и снова куда-то упорхнула.
Вернулась она не одна, а со стайкой приятельниц. Те, галдя, принялись клевать яблочки и бурно это обсуждать. К сожалению, это всё равно не добавило ясности. Яблоки были странными на вкус, но почему — никто не знал.
Сомнение, поселившееся в душе у Яблоньки (всё же, давайте её так называть, а то без имени совсем уж как-то грустно получается!), со временем стало сначала грустью, а потом тоской. Зимой она видела сны, весной просыпалась и пыталась их вспомнить. Кусочки, которые оставались в памяти, были непонятны и не похожи на всё, что вокруг.
Всем, кто прилетал к ней, Яблонька рассказывала эту историю. Кто-то пугался непонятного и сразу исчезал. Кто-то выслушивал её и не очень-то верил. Кто-то просто не понимал, о чём идёт речь. А кто понимал, всё равно не мог ничего объяснить.
А вокруг Яблоньки всё время гулял ветер. Он гладил её листочки, обдувал веточки. Как всякий уважающий себя ветер, первым он не заговаривал. И однажды, когда Яблонька совсем отчаялась, она его заметила и спросила.
И ветер сказал:
— Точно этого никто не может знать. Но я помню один августовский звёздный дождь... А потом весной появился сначала зелёный росточек, потом он стал стебельком, а затем — деревцем... А что было до этого и было ли это как-то связано, кто знает... Ты должна искать ответ на этот вопрос в самой себе. Загляни в свою душу, в свои сны. Прислушайся к той музыке, которую слышишь внутри себя. Тогда, может, ты вспомнишь свою дорогу.
Яблонька склонила в задумчивости ветки. Слушать других — это она хорошо умела. А вот как услышать себя? И как отличить свою мелодию от всех других — она не знала. Но уже была уверенность, что первый шаг на своей дорожке она сделала. Ночью Яблонька смотрела в небо и ей уже не было так одиноко. Ведь она знала, что где-то там, в глубине, её дом. И что однажды, может, она сможет туда вернуться в своих снах, в своей мечте и сильном стремлении обрести любовь родных мест...
В озёрной мутно-зелёной глубине тоже кипит своя жизнь: в чём-то непохожая на ту, которая на земле, ведь её жители дышат под водой, и также до странности похожая, так как, в сущности, всё в этом мире подчиняется своему порядку. Так заведено немыслимо давно и так, наверное, будет.
В Озере проживали разные рыбки: маленькие, средненькие и большие. Самой большой в Озере была Щука. Вот о ней-то и будет сказка.
Щука занимала очень удобный уголок среди корней старой Ивы: она лежала на боку в мягком иле и внимательно вглядывалась сквозь корни в то, что происходило вокруг.
Это ей нужно было потому, что Щуку съедала неутолимая жажда везде оказываться первой, что бы это ни было: пища, склока или паника. Грубо расталкивая всех плавниками, Щука кидалась к месту события (или от него, если ей это чем-то грозило) и ещё оттесняла хвостом тех, кто был позади неё.
— Какая наглость! — восклицали рыбёшки помельче.
— Удивительное нахальство, — констатировала мелюзга.
А Щука, ухватив кусочек пожирнее, преспокойно уплывала в свою нору. Там она, довольная собой, пировала в полном одиночестве. Но разделить радость от своей победы ей было не с кем. Это её сначала слегка огорчало, потом обижало, а под конец просто превратилось в дурное настроение. Добавленное к её и без того ужасным манерам, оно отравляло жизнь окружающих в ещё большей степени. Но и Щуке от этого лучше не становилось. После каждой очередной такой вылазки, она становилась всё мрачнее и мрачнее.
Да, жизнь у Щуки была очень скучной: с ней никто не хотел разговаривать, не заплывал вечером в гости, не обсуждал сплетни и вообще просто не дружил... От такой жизни, наверное, можно было бы взвыть, но Щука только сумрачно пускала пузыри из своей зубастой пасти: ведь она жила на дне Озера.
Щука лежала в мягком иле и размышляла о том, как несправедлива к ней жизнь. Мимо проплывали парами или стайками рыбки, толпой проползали раки, и лишь она была в полном одиночестве.
— Вот ведь какие они все злые и гадкие! — говорила она с горечью. — Хоть бы один поздоровался или пригласил в гости! Эгоисты!
День за днём Щука думала об этом. И однажды ей пришла в голову мысль, что, возможно, ей просто завидуют: ведь она такая большая и сильная! Она успевает во всём быть первой и лучшей! Щука и вправду думала, что она — лучшая...
Но Щука не долго упивалась собственной значимостью: скука была сильнее самодовольства. Ей и в голову не приходило, что дело в ней самой.
Мимо Щуки как-то проплывала Рыбка. И Щука окликнула её:
— Эй, ты, греби сюда! Поговорить надо.
Рыбка пожала плавниками, удивившись грубости Щуки, но, всё же, подплыла.
— Слушай, Рыбка, давно всё хочу тебя спросить, — начала Щука. — Почему это так получается, что вокруг тебя всегда толпится столько всякой чешуйчатой братии, а меня избегают все, кто только может!?
Рыбка задумчиво покачала плавником. Ей и вправду стало занятно: почему так происходит.
— Может быть дело в том, что ты всегда и везде опережаешь других, обижаешь тех, кто слабее, толкаешься и хамишь? Поверь, это никому не нравится.
Щука насупилась. Ей хотелось быть в центре внимания, чтобы её слушали, улыбались ей... Но для этого надо было сильно измениться. «Я изменюсь, честное слово, изменюсь!» — думала она. Щука уже представляла себе, как плывёт она по Озеру, а ей приветливо кивают рыбы, а раки машут клешнями вслед, что к ней заходят в гости, советуются и рассказывают разные интересный истории.
С такими мыслями Щука выплыла из своего укрытия и двинулась в сторону маленькой компании рыбёшек. Они были заняты тем, что обклёвывали кусочек хлеба, который кинули в воду с проплывающей сверху лодки.
И Щука, увидев его, забыла начисто все обещания, данные самой себе, ринулась к куску, отпихивая и распугивая маленьких рыбок.... Уже потом, в норе, сожрав его до последней крошки, Щука снова грустила о том, что опять она сидит в своей норе совершенно одна... Но со своей натурой, увы, ничего не могла поделать...
В одном очень красивом старинном городе жил Старый Учитель Музыки. Никто как он не чувствовал и не понимал музыку. Никто как он не умел научить этому молодых учеников. Он не только учил их пальцы беглости, он учил их вкладывать в музыку душу, прочитывать произведения по-своему, при этом не исказив ни одной нотки, ни одного знака в партитуре.
У Старого Учителя было много учеников. Среди них были и талантливые, и совсем бездарные, и очень средненькие, и гениальные.
И если в ученике была хоть капля таланта, то она расцветала в руках Старого Учителя, полностью раскрываясь. Даже бездари вполне сносно молотили пальцами по клавиатуре фортепьяно. Что и говорить о гениях. Их игра, отточенная талантом преподавания Старого Учителя, была бесподобна, прекрасна и неподражаема, ведь каждый талант цвёл по-своему.
Однажды к Старому Учителю привели на прослушивание маленького мальчика. Для того, чтобы он доставал до клавиш, ему до упора раскрутили винтовой стульчик. Учитель предложил мальчику сыграть что-нибудь, просто из фантазии.
И мальчик заиграл. Казалось, ноты были ему послушны с рождения. Он играл ими, забавлялся, заставляя звучать то радостно, то грустно. В его простенькой, детской игре было Настроение. И сейчас там чувствовалось волнение и сомнение: а вдруг Учитель не возьмёт его. А ведь ему снится музыка по ночам...
Когда он закончил играть, Учитель некоторое время молчал. Ему впервые стало страшно: возможно, так себя чувствует ювелир, которому в руки попадает невиданной красоты драгоценный камень, который надо обработать, чтобы он засверкал ещё ярче и чище... Но любая ошибка может стоить ему красоты...
Пауза затягивалась. Мать мальчика, красивая женщина с тонким аристократическим профилем нахмурила было брови.
Но Учитель уже принял решение.
— Я буду заниматься с мальчиком.
Мать самоуверенно пожала плечами: она была уверена в том, что её сына примут. Но мальчик ликовал: он будет заниматься с самим Старым Учителем!
Занятия были и трудными, и утомительными, но всегда интересными для них обоих. Учитель с нетерпением ждал, когда придёт день, и Ученик покажет ему выполненное задание. Он наблюдал за тем, как пальцы Ученика обретают силу и беглость. Как то, что вчера с трудом поддавалось ему, сегодня уже было простым и вполне выполнимым.
Но главное было, как всегда, не просто освоить технику игры, научиться быстро и последовательно нажимать клавиши.
Важно было научиться передавать чувство. Найти и прочитать его в произведении, сыграть так, чтобы его услышали и поняли. Учитель верил, что все в состоянии понять не только красоту, но и мысль, которая спрятана в музыкальном произведении.
Время шло, Ученик рос и превратился, со временем, в Молодого Музыканта. И однажды они со Старым Учителем взялись за одно очень сложное музыкальное произведение.
Дело было в том, что оно скрывало в себе мощное переживание безнадёжно влюблённого композитора. Его томление и неистовство, его ночную бессонницу и дневное забытье.
Быстро освоив все сложные пассажи, Ученик пытался понять произведение и передать его. Но у него выходило хорошо. Просто хорошо. Не гениально, не даже талантливо, а чуть лучше, чем посредственно. В общем, хорошо.
Учитель готов был рвать на себе волосы: «Зачем я замахнулся на это произведение! Мальчик ещё не готов! Он просто утратит веру в себя!» — думал он с тоской и волнением. В то же время, он был уверен, что Молодому Музыканту это совершенно по плечу, просто он не отдаёт произведению всего себя.
Они ссорились, скандалили. Музыкант переигрывал пассажи по пятьсот раз, ища нужную интонацию. Учитель хлопал крышкой рояля, швырял ноты на пол, но ничего не получалось.
— Ты должен понять, что музыка это ещё не просто гармоничный набор созвучий! В каждом человеке есть сердце и каждое из них трепетом отзовётся на музыку, в которое ты вложил трепет своего сердца! Не барабань по клавишам как заводной заяц! Не оскорбляй слушателей бездарной игрой!
Разозлившись, Молодой Музыкант вскочил, сгрёб в сумку ноты и бормоча на ходу мнение по поводу вздорного старикашки, выскочил из кабинета Учителя.
Взбешённый, нёсся он домой. Ослепший от ярости, он не заметил, как налетел и толкнул Юную Барышню, которая грациозно двигалась по тротуару с корзинкой цветов. В результате столкновения, корзиночка была выбита из её маленьких пухлых ручек, а цветы рассыпались.
Придя в себя, Музыкант, с тысячей извинений наклонился за ними. Когда он поднял их с земли и, наконец, посмотрел на Юную Барышню, он и думать забыл о тех проклятиях, которые шептал только что. Он встретился взглядом с лучистыми прекрасными глазами, в которых плавали солнечные зайчики и искорки лукавства.
Барышня кокетливо улыбнулась, при этом на ещё нежных щёчках мелькнули ямочки, а зубки сверкали в обрамлении маленького сочного ротика. О, она была просто очаровательна!
Музыкант стоял и краснел от смущения, не зная, что и сказать. Ему хотелось, чтобы она вечно стояла тут и смотрела на него, а он смотрел бы на неё.
Но девушка взяла из его рук цветы, сложила их в корзинку, ещё раз улыбнулась и пошла мимо него, к красивому особняку на другой стороне улицы.
И Молодой Музыкант возликовал, потому, что особняк стоял как раз напротив его собственного дома.
Ринувшись со всех ног, он чуть не сбил с ног лакея, вознёсся, почти не касаясь ступенек ногами, в кабинет матери и путая слова, сбиваясь, спрашивал у неё о той самой Юной Барышне.
Как оказалось, она была дочерью старой Приятельницы матери. И она пообещала сыну, что пригласит их на званый ужин, где их вполне официально представят друг другу.
Как потекли дни ожидания для Музыканта! Чтобы хоть как-то утолить свою тоску по Барышне, он снова взялся за произведение. Он сам не замечал, что музыка стала обретать краски, словно оживая под его пальцами.
И вот, настал вечер, когда в их дом пришли долгожданные гости.
Дамы, пожимая друг другу ручки в митенках, церемонно расцеловались, после чего молодых лююдей представили друг другу.
У Музыканта пылали щёки, а Барышня, восхитительная в своём шёлковом розовом платьице, опускала реснички, отчего становилась ещё милее.
За ужином они сказали друг другу может, всего пару-тройку фраз. Музыкант смущался, а Барышня была очень хорошо воспитана, чтобы трещать без умолку за едой. После десерта мать Музыканта гордо объявила, что у её сына самый настоящий музыкальный талант, и что ему было бы честью сыграть для столь милых гостей.
Когда толпа гостей расселась и все, наконец, угомонились, Музыкант открыл крышку рояля и чуть задумчиво склонил над клавишами голову.
В эту недолгую паузу он думал о том, что, возможно, сейчас у него появился единственный шанс сказать девушке, в которую он влюбился, о своих чувствах. Для этого подходило только одно произведение. То самое...
Первое прикосновение к клавишам было очень робким, как первый взгляд... Струны рояля отозвались настороженно и нежно. Мелодия, казалось, слегка заикается и смущается. Но пальцы стали уже чуть увереннее, и музыка уже зазвучала более откровенно.
Музыкант, казалось, отвоёвывает у рояля возможность сказать о том, как он мечтал, как потерял сон и аппетит. Как, закрыв глаза, видел солнечных зайчиков в глубине зрачков юной девушки...
В это время мимо распахнутых окон гостиной, в которой играл Молодой Музыкант, проходил Старый Учитель.
Услышав первые звуки, он вздрогнул и остановился. С волнением, внимал он тем переживаниям, которые несли за собой звуки. На его глаза навернулись слёзы: «Да, мальчик вырос. Напрасно я его ругал. Он — действительно Гений! Я теперь знаю, для чего жил!»
А музыка летела дальше, рассказывая о том, как трудно сделать первое признание и как можно разочароваться, услышав отказ...
Рояль плакал и смеялся под руками Музыканта. Он уже не мог понять, где грезит он сам, а где начинается мечта композитора.
Уже ничего не видя от слёз, Музыкант сыграл последний аккорд, как точку в повествовании. Опустошённый и счастливый, склонился он над роялем.
Гости аплодировали, мать вытирала слёзы платком, её Приятельница, мать Юной Барышни, качала головой и приговаривала: «Шарман! Шарман!»
Барышня, развернув веер, обмахнула чуть покрасневшее от летней духоты личико и сказала с прелестной улыбкой:
— Очень миленько. Такие сложные пассажи. Как вам удаётся их играть, не ломая пальцы!
А в это время за окном уже собиралась толпа горожан. Они обступили мёртвое тело Старого Учителя, который лежал на мостовой со счастливой улыбкой на лице.
На чердаке старого дома тепло, темно и пыльно. В маленькое окошечко сюда иногда заглядывает солнечный лучик. Он освещает дряхлые вещи, сложенные в плетёные корзинки и коробки, миллиарды танцующих золотых пылинок и, как будто опасаясь, что можно остаться в этом месте, где время, кажется, остановилось, быстро выскакивает обратно, в день.
Здесь почти всегда царят мягкие сумерки: будто бы вечер решил поселиться в этом месте. На чердаке очень легко спрятаться, если ты маленький, да ещё серого цвета.
Поэтому тут охотно селились серые мыши. С ними соседствовали их странные сородичи: летучие мыши. Между собой они как-то особо не общались, всё же, разные очень пространства были освоены ими: серые мыши нашли приют ближе к полу, а летучие — к потолку. Серые мыши добывали пищу этажами ниже, а летучие — охотились на мелкую мошкару, которая водилась за окном.
Летучие мыши спали днём, свисая с поперечных балок под крышей как диковинные плоды, серые шуршали старыми тряпками внизу, и все были довольны. Никто никому не мешал.
Однажды молодая любопытная Серая Мышка, всё же, решила завести знакомство с соседями. Цепляясь острыми розовыми коготками за развешанную на вбитых в стену вешалках старую одежду, она забралась под потолок и перелезла на деревянную балку. Семеня крошечными лапками, она подползла к одной из летучих мышей: это была очень молоденькая летучая мышь. Она спала, завернувшись в собственные крылья, цепляясь задними лапками за балку, вниз головой.
Серая Мышка нерешительно потопталась около неё и тихонечко заговорила:
— Простите, можно я кое-что у вас спрошу?
Летучая Мышка слегка вздрогнула от неожиданного пробуждения, открыла глаза и посмотрела на Серую Мышку.
— Простите, что вы сказали?
Серая Мышка ответила:
— Я хочу спросить у вас: неужели вам удобно спать вниз головой!
От столь неожиданного вопроса у Летучей Мышки слегка ослабли задние конечности, и она кожаным мешочком полетела на пол. Правда, уже почти коснувшись его, она успела развернуть свои перепончатые крылья и спланировала.
Серая Мышка быстренько соскользнула по одежде вниз и подошла к Летучей.
Та всё ещё пребывала в полном недоумении. Подняв на Серую Мышку полные отчаяния глаза, она ответила:
— Я не знаю! В тот момент, когда я услышала вопрос, у меня очень закружилась голова, я поняла, что мир перевёрнут! И я ещё и сплю в таком положении! А ведь подо мною несколько метров высоты... Подумать только, ведь я могла упасть и разбиться во сне!
Серая Мышка, поняв, что она спросила явно что-то не то, промямлила:
— А как же ты теперь будешь спать? Ведь надо же тебе где-то ночевать, то есть пережидать день...
Летучая Мышка совсем сникла:
— Я и этого не знаю... Что же мне делать?
Серая Мышка деловито наморщила нос и радушным жестом показала на старую бельевую корзину, в которой был теперь дом её родни.
— Ты можешь спать у меня! Места там хватит! Вот увидишь, тебе это понравится!
Летучая Мышка с сомнением посмотрела на забитую старыми пыльными тряпками корзину, но куда было деваться?
— Хорошо... — тяжело вздохнула она. — Пойдём.
Опираясь на сгибы крыльев, она двинулась за Серой Мышкой, которая поминутно оборачивалась, подбадривающе ей улыбаясь.
Так они добрались до корзины. Серая Мышка гордо провела свою новую подружку сквозь прогрызенные в одежде ходы и привела её в свою маленькую спаленку.
— Вот, тут ты будешь спасть! — торжественно объявила она. — Зароешься в мягкие тряпочки поглубже и спи в своё удовольствие!
Летучая Мышка опять тяжело вздохнула и полезла в ворох тряпья. Делала она это крайне неумело, поэтому Серой Мышке пришлось её подпихнуть.
В тряпках оказалось очень темно и ещё более пыльно. Очень быстро Летучей Мышке стало нечем дышать.
— Задыхаюсь! — пропищала она в ужасе.
Серая Мышка, которая на всякий случай стояла рядом, начала спешно выковыривать её оттуда.
Бледно-серая от пережитого кошмара, Летучая Мышка заковыляла вон из корзины. Серая Мышка бежала за ней следом, не зная, что сказать.
— Спасибо, Серая Мышка, с твоей стороны это было очень доброжелательно пригласить меня к себе, но, кажется, мне это совершенно не подходит, — сказала, слегка отдышавшись, Летучая Мышка.
— Мне очень жаль, что так получилось, — ответила Серая Мышка, чувствуя себя очень виноватой. — Я не знаю, как тебе помочь!
— Я сама что-нибудь придумаю, не беспокойся! — ответила Летучая Мышка.
Она ещё долго тщетно бродила по чердаку, пытаясь приткнуться хоть в какой-нибудь уголок. Но то ей мешали крылья, то она, задремав, падала с полок, на которые присаживалась... Всё было как-то не так.
Отчаявшись, она залетела на свою потолочную балку и прилегла, прижавшись ушком к ней. Внизу был пол. Но смотреть на него было уже не страшно, настолько она устала и хотела спать. От этого Летучая Мышка тихонечко жалобно запищала.
Висящая радом пожилая летучая мышь недовольно открыла глаза.
— Что ты там делаешь? Почему не спишь? — спросила она.
— Я не могу спать вниз головой! Я боюсь упасть!
— Не говори глупостей. Ты — летучая мышь и должна спать вниз головой. Упасть ты не можешь! Немедленно цепляйся рядом и спи!
Летучая Мышка чуть воспрянула духом. Она с охотой поверила пожилой мыши, так как вспомнила, что ни разу не слышала о том, чтобы хоть одна летучая мышь упала во время сна.
Не мешкая, она соскочила с балки и повисла вниз головой.
Как же это оказалось удобно и приятно! Крылья сразу сложились как нужно и не мялись, как тогда, когда она пыталась приютиться в старом глиняном горшке. Голове было просторно, дышать было легко. Немножко покачавшись от восторга, Летучая Мышка почти сразу заснула. Во сне она улыбалась счастливой улыбкой.
И снова на чердаке воцарился мир и порядок.
Добрая колдунья по имени Рыжая Ле вставала раньше всех в Буковой роще. Ей надо было успеть собрать свежую росу с целебных трав, поймать в ладони первых солнечных зайчиков и заварить ароматный чай. Так было и в это ясное летнее утро.
Кутаясь от утренней прохлады в ажурную шаль, Рыжая Ле вышла на порог своего дома, который стоял под Очень Старым Буком и сладко потянулась. Вернулась в дом, разожгла в камине огонь, вышла во двор, в своём колодце зачерпнула в ведро воды, наполнила до краёв старинный, слегка закопчённый чайник, брякнула серебристой крышкой по пути в дом и подвесила, наконец, его на специальный крючок.
Сменив мягкие домашние туфли на грубые башмаки и прихватив большую холщовую сумку, Рыжая Ле отправилась в лес по своим, известным только ей, делам. Шла она по малозаметной в траве тропинке, цепляя подолом длинного серого платья сухие ветки и прошлогодние листья. Так она вышла на поляну.
Честно сказать, от целебных кореньев и трав у неё уже ломилась кладовая. Душистые веники были развешаны по всей кухне, запечатанной в кувшины утренней росы тоже было предостаточно. А уж солнечные зайчики так и сигали по всему дому. На самом деле, Рыжей Ле просто нравились утренние прогулки, когда все (или почти все) ещё досматривают утренние сны, а солнце только-только показалось из-за горизонта.
Она села на один из поваленных стволов старого бука, вытянула ноги и, прикрыв глаза, стала вслушиваться в звуки просыпающегося леса. То тут, то там раздавались голоса птиц, их утренние песенки сливались и переплетались между собой. Ветер осторожно играл на листьях и они тихонечко напевали свои шуршащие мотивчики.
Рыжая Ле уже поплыла, было, по волнам этой утренней музыки, как вдруг её грёзы грубо прервал писклявый и капризный голосок.
— С закрытыми глазами сидеть небезопасно!
С трудом разлепив веки, Рыжая Ле, ещё не окончательно пришедшая в себя, рассеянно посмотрела вниз, откуда шёл этот голосок. У её ног сидел Серый Заяц. Поджав недовольно раздвоенную губу, он внимательно уставился на Рыжую Ле.
— Съедят, и не заметишь! — снова сказал он, неодобрительно качая головой.
— А кто и зачем должен меня есть? — спросила колдунья.
— Вокруг — одни хищники! И они всегда голодные! Если не остережёшься, то с костями схрумают... — ответил Серый Заяц.
— Ну, меня, пожалуй, они не съедят, — развеселилась Рыжая Ле. Я большая, сильная, к тому же, колдунья. Кроме того, я дружу со всеми обитателями этой рощи: хищники ко мне иногда приходят лечить раны от капканов, которые ставят охотники. Так что, мне совершенно нечего бояться!
Заяц опять пожевал губами и задумчиво произнёс:
— Как бы я хотел ничего не бояться... Не прятаться, не оглядываться на каждый шорох и треск сухой ветки. Не убегать, сломя голову от любой тени... Моё сердце постоянно трепещет. Я даже сплю с открытыми глазами!
Он понурил голову. Весь вид его был — сплошное страдание. Грустили даже его длинные серые уши.
— Мне очень жаль тебя, Заяц, но вряд ли я тебе чем-то помогу, — тихо сказала колдунья.
Заяц печально кивнул. Задумался. Потом поднял мордочку, посмотрел на неё пристально и медленно произнёс:
— Ты сказала, что являешься колдуньей, я не ошибся?
— Нет, ты не ошибся. Это действительно так. Но какое это имеет значение? Я не могу заставить хищников не есть других зверушек, помельче.
— А и не надо! Я знаю, что нужно делать! Ты заколдуешь меня, чтобы я ничего не боялся! — гордо произнёс Серый Заяц.
«Какая глупость!» — подумала Рыжая Ле: «Неужели он правда думает, что это что-то изменит? Что его жизнь станет безопаснее?» — и, встав со ствола, молча пошла обратно домой.
Но Заяц, похоже, был уверен, что нашёл правильный выход. Он плёлся за колдуньей и ныл всю дорогу.
Рыжая Ле дошла до дома, зашла в него и закрыла дверь. Объяснять что-то зайцам — дело безнадёжное. Если они что-то вбили себе в голову, то этого никогда и ничем оттуда не выбить. Это происходит, наверное, от того, что обычно у них там практически пусто. Мысли редко посещают зайцев. Им обычно не до этого.
А Заяц бродил под окнами и плаксиво орал, чтобы Рыжая Ле его впустила. К вечеру у неё от его писклявых воплей разболелась голова.
— Как ты мне надоел! — раздражённо сказала она.
— Я отстану, честное слово, отстану, когда ты мне поможешь! — ответил Серый Заяц.
— Учти, за последствия ты отвечаешь сам! Не я это придумала! — строго предупредила колдунья.
— Я понял, понял! — радостно завопил Заяц. — Давай, заколдовывай меня быстрее!
Тяжело вздохнув, колдунья открыла дверь и Заяц кубарем, едва не сбив её с ног, влетел в дом. Рыжая Ле достала из шкафа загадочного вида мешочки и скляночки. Сняв с крючка на камине чайник, она повесила на него медный котёл и плеснула туда из одной бутылочки. Над котлом повисло облако зелёных искр. Произнося шёпотом непонятные слова, она сыпала и подливала туда разные ингредиенты. Наконец, звёздочки стали красными: зелье было готово. Колдунья вылила его в глубокую тарелку и поставила на пол перед Зайцем. Тот, похоже, опять трусил.
— Вот, это то, что ты просил. Когда ты его выпьешь, станешь очень смелым, — сказала Рыжая Ле.
В душе у Зайца боролись страх и желание его победить. Зажмурив раскосые глаза и отведя назад уши, он сунул морду в зелье. Быстро, чтобы не успеть передумать, Заяц залпом втянул его до последней капли.
Внешне ничего не произошло. Из ушей у него дым не валил, глаза из орбит не выскакивали. И, всё же, что-то было. Потому что Заяц вдруг расслабил напряжённое тело, вальяжно глянул на Рыжую Ле и произнёс:
— Ничего себе, напиточек! И что, интересно, скажет Зайчиха, когда я вернусь домой!? А хотя бы и скажет! Боялись мы её! Я ещё и с Кротами посижу!
И, не сказав ни слова благодарности, Заяц ринулся к дверям.
Рыжая Ле смотрела ему вслед, с сомнением качая головой. В её доме снова стало тихо. Колдунья села в кресло-качалку и принялась за вязание. На крючке в камине снова висел старинный чайник.
А на другой день ей стали известны новости о вконец обнаглевшем и потерявшим всякие приличия Зайце, который нахамил Медведице, обозвав её толстозадой и кривоногой; дразнил Волка и столкнул в воду Лису.
Те до этого особо не обращали на него внимания, потому, что Медведь всё больше ловил в пруду рыбу и чистил соты диких пчёл, Волк наведывался в деревню за бараниной, а Лиса отдавала предпочтение курятине.
Но жуткое поведение Зайца возмутило их всех. Самое обидное, что Заяц стал необыкновенно увёртлив. Потеряв страх, он больше не метался бестолково, а вполне профессионально запутывал погоню. Но теперь его преследовали гораздо чаще.
Колдунья всё время ожидала вестей о том, что Зайца кто-то поймал и съел, но он успел к ней раньше.
В один из вечеров, когда Рыжая Ле прилежно трудилась над вязаньем, к ней в дом вломился (иначе никак не скажешь) Серый Заяц. На кого он стал похож! Когда-то отъетые на зелёной траве щёки ввалились, грязная шкура болталась на нём как чужая, лапы были сбиты, а глаза косили ещё больше.
— Расколдовывай меня немедленно! — заверещал он на весь дом.
Колдунья опустила на колени вязание и спокойно спросила:
— А разве тебе плохо живётся смелым?
— Плохо ли мне живётся? — воскликнул Заяц. — Да я не знаю ни минуты покоя с тех пор, как ты меня опоила своим зельем! — Видимо, Заяц совсем запамятовал, по чьей просьбе она это сделала. Впрочем, память у зайцев тоже короткая.
— Я-то перестал бояться, но хищникам на это решительно наплевать! Расколдовывай меня! Мне надоело, что за мной гоняются, чтобы надрать уши или оторвать хвост! С Зайчихой ссоримся каждый день!
Колдунья пожала плечами.
— Хорошо. Раз ты готов вернуться в свою прежнюю жизнь, я дам тебе ещё одно зелье. Но помни, что приняв его, ты никогда уже не сможешь стать смелым.
— Давай, делай своё варево! — ворчливо произнёс Заяц. — Я точно уверен!
Понимая, что убеждать Зайца в чём-то бесполезно, Рыжая Ле открыла шкафчик и снова приготовила своё волшебное зелье.
Заяц выпил его смело. А когда он слизнул с усов последнюю каплю, в этот момент ветер громко хлопнул ставней в окне. Он подлетел чуть не до потолка и стрелой ринулся вон из дома.
Колдунья смеялась ему вслед.
А на другой день в Буковой роще уже ходили слухи, что Заяц где-то спрятался и пережидает тот переполох, который он учинил, пока был смелым. Благо, зверям было не до него, ведь надвигалась осень и надо было делать припасы и нагуливать жир, чтобы было с чем перезимовать. И поэтому скоро все об этом забыли.
В одной далёкой стране был Город, в который Весна всегда приходила первой. Она являлась в образе прекрасной босоногой девушки юных лет, с распущенными длинными волосами, украшенными первоцветами и в лёгком, развевающемся платье. Легко и неторопливо шла она по Городу и все ворота распахивались перед ней, деревья выпускали первые клейкие листочки, птицы приветствовали её своим пением.
За Весной двигалась шумная, пёстрая толпа в масках и странных одеждах. Они танцевали, играли на дудках и мандолинах, кривлялись, прыгали, выкрикивали стихи и громко пели, стреляли из хлопушек, бросали серпантин и конфетти. Когда же темнело, они зажигали факелы, огромные бенгальские огни и продолжали свои пляски.
А Весна, улыбаясь, шла, будто даже не замечая всего этого. За ней по городу катилась зелёная волна, всё расцветало и наполняло благоуханием каждый уголок Города.
Горожане выглядывали в окна и двери на звуки бубенчиков, которыми были украшены колпаки ряженых, гудение дудочек и рожков. Кто-то радостно махал руками и платками вслед этому шествию, а кто-то недовольно морщился из-за шума и поплотнее захлопывал ставни.
Хуже всех было Мэру Города: из-за цветения у него начинался жуткий насморк, а от шума трещала голова. Он повязывал голову шёлковым платком, падал на мягкий диван и стонал. Его супруга бегала вокруг него с пузырьками и порошками.
В тот день Мэр не занимался своими делами, посетители разворачивались прислугой и отправлялись восвояси. В основном, это были солидные, даже знатные горожане. Бедняки не ходили на приём к Мэру.
Знатные вельможи пробивались через толпу танцующих, которая почему-то обязательно стремилась перейти им дорогу, ругались и грозили кулаками. А их в ответ осыпали конфетти и остротами.
Город был велик, поэтому Весна ходила по нему несколько суток, пробуждая к жизни траву и деревья. Когда она уходила в другой конец Города, Мэр и знатная половина Города вздыхала облегчённо. Похоже, Весне радовались, по большей части, бедняки.
И сегодня Мэр лежал на диване, пил микстуры и стонал. Всё бы, может, и ничего, но в окно залетела первая весенняя оса. Мэр замахал на неё руками и она, разозлившись, цапнула его прямо за нос. Конечно, она поплатилась за это жизнью, потеряв жало, но нос у Мэра начал распухать прямо на глазах. Супруга Мэра от неожиданности оступилась, наступила на комнатную собачку и уронила поднос с посудой. Визг оскорблённой болонки, грохот и звон подноса и разбившейся посуды не подняли Мэру настроения.
— Я больше не намерен терпеть это издевательство! — потрясал пухлыми кулаками Мэр. — Я призову этих хулиганов к порядку!
Супруга согласно кивала головой. И вся прислуга тоже поддакнула: они были очень чванливы из-за того, что работали в доме Мэра.
Наспех одевшись, Мэр в экстренном порядке собрал Городской Совет Знати, поставив на повестку дня обстоятельства появления в Городе Весны
.С пламенной речью выступил молодой, но подающий надежды Лорд. Он гневно осудил действия Весны, назвав её развратной и неуправляемой. Он привёл в трепет аудиторию, развив мысль о том, как пагубно действует на молодёжь её свобода и анархичность поведения, какие вредоносные последствия могут возникнуть из-за повышенного шума и как огнеопасны бенгальские огни. Выступал он так яростно и так эмоционально, что вспотел и в каком-то порыве стащил с головы напудренный парик. Сразу стало ясно, что он уже изрядно лысоват. Но Лорд сорвал бурю аплодисментов.
Были ещё и другие выступления, но они не шли со спичем Лорда ни в какое сравнение. В результате, недолго посовещавшись, Совет Знати единогласно вынес решение: незамедлительно изловить и выдворить из Города Весну вместе с её эскортом.
Были отданы распоряжения офицерам городской полиции, которые устроили настоящую облаву на тех, кто носил маски и пел песни. Случайно пострадали даже наёмные музыканты, поющие под одним из балконов серенаду для прекрасной Дамы. Многие из масок просто растворялись в тени домов, ускользая от белых перчаток полицейских. Но городская тюрьма всё равно была переполнена.
Весну схватил один удачливый, отличающийся особым рвением офицер. За это ему начальник пообещал повышение и награду. Весну доставили в городскую управу и поместили в одну из камер.
Весна даже и не думала сопротивляться. Она улыбалась, когда её грубо схватили, когда швырнули в камеру и заперли за ней тяжёлую дубовую дверь. Она тихонько сидела на краешке твёрдой тюремной кровати и улыбалась каким-то своим мыслям.
На другой день снова собрался Совет Знати. Они требовали провести над Весной суд. В спешке собрали присяжных заседателей, приставов и судей. Судьи были в чёрных мантиях с накрахмаленными манишками и белых, напудренных париках. Зал наполнялся зрителями, которые жаждали зрелища.
Суд начался.
Обвинитель был великолепен: почти также, как Лорд. Он ярко живописал безобразия, которые творились в Городе с появлением Весны. Его обвиняющий перст неоднократно обращался в сторону сидящей на скамье подсудимых Весны. И все неодобрительно поворачивали головы в её сторону. Обвинитель взывал к милости судей, которые должны были положить конец бесчинствам этой беспутной девицы.
Вызывали свидетелей. Главным свидетелем был, конечно, Мэр. Его нос багровел как спелая слива. Дамы в зале сочувственно качали головами. Недовольных было достаточно для того, чтобы вынести вердикт, и присяжные не замедлили это сделать.
А Весна продолжала улыбаться, будто не понимая, что с ней происходит.
Вердикт, естественно, был обвинительным. Судьи подтвердили «глас народа» своим решением и судебные приставы просто выкинули Весну за ворота Города прямо в грязную лужу, в которой валялись деревенские свиньи. Следом за ней так же вышвырнули и её сопровождавших.
В Городе наступила тишина и был наведён порядок. Полиция пресекала на корню любые формы недовольства решением суда, отлавливала бедных поэтов, которые писали оскорбительные пасквили на членов Совета и судей. Скоро все стали делать вид, что Весны вообще не было.
В Городе наступило лето, за ним осень, потом пришла зима. Декабрь, январь, февраль, март, апрель, а в Городе всё лежал снег и по вечерам пела вьюга. Ребятишки уже построили все снежные горки, слепили всех снеговиков, а зима не кончалась... Самое странное, что за воротами Города уже всё цвело, журчали ручейки и порхали бабочки.
Обеспокоенные граждане Города завалили Мэрию жалобами, хозяин магазина зимней одежды подсчитывал барыши, а торговцы снедью — с ужасом наблюдали за пустеющими кладовыми. Барышни изводили нытьём своих родителей, потому, что не могли одеть лёгкие наряды, а молодые люди сетовали на то, что теперь стало очень сложно назначать свидания: никто не хотел подолгу сидеть в холодных заснеженных парках.
На Мэра теперь поглядывали уже недовольно. Неоднократно в стекло окон его дома прилетали крепкие снежки. А с Лордом, который так рьяно выступал на Совете, расторгли помолвку с дочерью одного именитого Вельможи. Ему вообще отказали от дома.
Никогда ещё литературный фронт Города не пестрел таким количеством стихов, посвящённых Весне. Её красоту воспевали, а кротость сравнивали с ангельской.
Городской скульптор изваял из самого дорогого мрамора её статую, а архитектор построил вокруг неё удивительной красоты фонтан, который, к сожалению не бил, так как была зима и вода замерзала.
Но Весна всё равно не приходила.
Доведённые до отчаяния граждане Города собрались на городской площади и решили идти искать Весну, чтобы просить у неё прощения.
Собрав сумки с едой, они тронулись в путь.
Весна уже ушла довольно-таки далеко, так как был уже конец апреля. Горожанам приходилось круглые сутки гнать лошадей, чтобы настигнуть её.
И вот, однажды, спустя многие и многие сутки, они, грязные и полуголодные, ведь припасы заканчивались, услышали развесёлое пение и перезвон бубенчиков. Весна была близко.
Из последних сил рванули они на звуки, но дорогу им преградили всё те же маски. Они кружили вокруг горожан в бешеном хороводе, пугая лошадей, которые вставали на дыбы и роняли почтенных граждан на грязную землю.
Те, обессиленные и совсем упавшие духом, плакали и просили прощения, даже не видя Весну. Постепенно всё стихло и из толпы вышла сама Весна. Подойдя к ним, она присела на корточки рядом и отёрла у одного из горожан с лица грязные потёки слёз. Это был пожилой мужчина. Он взял в свою огромную лапищу маленькую ладошку Весны, прижал к своим глазам и ещё сильнее заплакал. Весна гладила его по волосам, утешая.
Указав в сторону Города, Весна кивнула и, встав, скрылась снова в толпе. Понурые и усталые, вернулись в Город посланники. Но, к их радости, в Городе уже вовсю таял снег, на глазах пробивалась зелёная травка, будто пытаясь за день наверстать то, что не успела за два месяца.
С тех пор, в Городе, как обычно, одно время года сменяло другое, но вот Весна, в образе прекрасной босоногой девушки там больше никогда не появлялась...
Юная Принцесса сидела в удобном резном кресле на пурпурной бархатной подушке перед окном высокой смотровой башни Королевского Замка и в задумчивости взирала на то, как Юный Принц соседнего с ними Королевства ведёт свои войска на игрушечную войну. Вместо лошадей у них были палочки с резиновыми лошадиными головами, а войско состояло из его верных слуг, таких же молодых, как он.
Служанка Принцессы расчесывала её золотые локоны, украшая каждый крупной жемчужиной. Принцесса лениво перебирала букет цветов, который Принц перед военными действиями положил к её ногам, теребила ленточку, перевязывающую его и наконец добралась до лепестков, которые она начала ощипывать тоненькими пальчиками, украшенными драгоценными перстнями, от которых её ручки казались ещё более хрупкими и детскими.
Королевство Принца примыкало к её Королевству так близко, что их сады было прекрасно видно из смотровых башен друг друга. А Принц, между тем, гордо вонзив игрушечное копье (которое, между тем, выглядело как настоящее) в макет дракона, поднял голову и посмотрел в её сторону. Увидев её в окне, он помахал ей белым платком и поклонился.
Принцесса одарила его лёгким кивком, достала из букета одну розу (ещё не ободранную скучающей рукой) и кинула из окна. Принц ловко подхватил её на лету, на секунду прижал к губам и вдел в петлицу камзольчика.
Королевские семьи этих маленьких государств дружили между собой на протяжении многих лет. А когда у одной семьи родилась девочка, а у другой — мальчик, было сразу решено, что дети, когда подрастут — поженятся и потом государства будут объединены в одно, более могущественное. И хотя Принц и Принцесса были совсем юны, они с детства знали, что обязательно поженятся.
И Принцесса размышляла сейчас о том, что с Принцем ей стало как-то уж очень скучновато. Его румянец казался ей слишком женственным, галантность наскучила, а постоянные букеты просто раздражали.
Вздохнув, она встала и уронила с колен букет. Даже не заметив в задумчивости этого, она спустилась в свои покои, села за клавесин и стала потихоньку что-то бренчать. Впрочем, это ей тоже скоро наскучило.
Летний день навевал дремоту и Принцесса, присев на роскошные королевские качели, висевшие на высоком дубе, задремала. Она даже не заметила, как к ней подошёл Принц. Он присел рядом и просто смотрел на неё. В руках у него было серебряное ведёрко с лесной земляникой. Он собрал её сам, специально для Принцессы.
Ветерок дунул посильнее, пощекотал щёку Принцессы её же локоном и она, открыв глаза, увидела Принца.
— Я пришёл сказать, что скоро будет моё пятнадцатилетие. — сказал Принц.
— Я помню, — ответила Принцесса.
— Я знаю, что ты помнишь. Но дело в том, что на другой день я должен буду уехать в длительное путешествие, чтобы повидать мир. Так заведено у нас в роду.
С Принцессы разом слетела дремота.
— И надолго ты уедешь?
— На три года. Ты будешь меня ждать?
Принцесса надула губки. Честно сказать, она себе очень плохо представляла разлуку. Ну, были случаи, когда кто-то из них болел или ездил в гости к родственникам в другие королевства, но это было не дольше недели. А тут — три года! Это никак не хотело укладываться в головке Юной Принцессы.
Принц так и не дождался от неё внятного ответа. Она немного пощипала землянику, высказав опять признаки рассеянности, и они попрощались до завтра.
Вскоре у Принца случился День Рождения, по случаю которого был устроен грандиозный бал: были воздушные шары, выписанные из-за границы и настоящий китайский фейерверк: золотые драконы и купола мерцающих звёзд. Гости съехались с соседних и даже дальних государств. Принц встречал всех в золотом камзоле и со шпагой на бедре. Из других королевств приехали очаровательные принцессы, но Принц танцевал только со своей Принцессой. Были удивительные подарки, в том числе от Принцессы: она собственноручно вышила Принцу в дорогу плащ и украсила дарственной надписью специальный дорожный кофр, в котором умещалась масса полезных и нужных вещей, без которых молодому принцу очень трудно обойтись.
А на другой день Принц собрался в дорогу. Сопровождали его верные слуги и Старый Наставник, который воспитал уже таким образом отца Принца, нынешнего Короля.
Принц поцеловал Принцессе на прощание руку, а Принцесса долго махала ему вслед платочком, пока дорожная пыль не скрыла их компанию.
Первые дни прошли для неё незаметно. Она ещё не заметила, что в саду больше никто не размахивает копьём, а макет Дракона убрали.
Но прошла неделя, за ней другая, и Принцесса ощутила некоторое беспокойство: ей будто стало чего-то недоставать. Ваза, в которую она обычно ставила букеты Принца (если не забывала их в какой-нибудь из зал Замка), пустела. Качели засыпала листва с дуба: приближалась осень.
Осенью ей не с кем было играть среди куч листвы, собранной садовником. А зимой она не захотела в одиночку строить башни.
Конечно, Принцессу развлекали как могли, но всё это было не то.
Видя её грусть, Король с Королевой решили устроить бал, на который пригласили молодых принцев и принцесс из соседних королевств. Но в тот вечер Принцесса получила открытку от Принца из какой-то далёкой страны и потому от волнения никак не могла быть внимательной к гостям и, наконец, просто скрылась в своих покоях. Праздник продолжался без неё. Королева пришла к ней в спальню и строго сказала, что так вести себя просто не позволительно для королевской особы и Принцессе пришлось вернуться.
Впрочем, за ней стал ухаживать другой принц. Они станцевали вальс, полонез и рондо. Другой Принц подносил ей резные коробочки со сластями и бокалы с лёгким вином. Принцесса повеселела и вот они уже на балконе с принцем болтают о всякой всячине.
Другой Принц стал заезжать к ним в гости, привозил разные охотничьи трофеи и интересные истории. А на балу, посвящённом шестнадцатилетию Принцессы, он впервые поцеловал её. Так как открытка от её Принца в тот день задержалась и не попала к ней, она немножечко из мести ответила на его поцелуй. Но ночью, оставшись одна, когда гости разошлись, она тихонько плакала в подушку: ей вдруг померещилось, что её Принц тоже может сейчас целоваться с какой-нибудь совершенно чужой принцессой!
Теперь румянец Принца казался ей таким милым. Его галантность была так мила, а букеты — самыми прекрасными.
«Какой бы подарок он мне преподнёс на день рождения, если бы был здесь!» — думала она, — «Это было бы наверняка что-то потрясающее!»
Но Принц не забыл о ней. На другое утро в Королевство доставили подарок для Принцессы. Это был роскошный набор из украшенной драгоценными камнями шкатулки, различных заколок и украшений. Но самое прекрасное было в ней зеркальце. Смотрясь в него, Принцесса всегда чувствовала в нём любящий взгляд Принца. И она уже сама не сомневалась в том, что любит его.
Незаметно для себя Принцесса взрослела. Из прелестной девочки она превращалась в очаровательную девушку. Движения её стали ещё грациознее, а голос обрёл бархатистость.
Так постепенно прошли три года. И однажды утром соседнее с
Принцессой Королевство пришло в волнение: в саду поднялся шум, на который она высунулась из окна и увидела, что приехал Принц.
Едва одевшись, Принцесс, забыв об этикете и королевском достоинстве (ну да, простить её можно, всё же, долгожданная встреча!), вылетела из Замка и бросилась прямо к Принцу!
Принц, увидев её, соскочил с коня и на бегу подхватил её. Принцесса прижалась губами к его лицу, и тут же отдёрнула голову: её больно уколола молодая щетина на его щеках. Принц очень сильно изменился за эти годы. Румянец сменился загаром, щёки огрубели, а подбородок зарос. Руки его тоже стали сильнее, да и вообще, Принц возмужал.
Принцесса ошеломлённо смотрела на него и лихорадочно соображала: где же тот Принц, которого она проводила три года назад? Кто этот незнакомец?
— Принцесса, как ты изменилась! Ты стала просто красавицей! — сказал восхищённо Принц. — Все эти долгие годы я думал только о тебе.
Принцесса в задумчивости теребила кружево на криво застёгнутом платье. Она ждала одного Принца, а приехал совсем другой. И теперь ей заново придётся привыкать к нему. С тоской вспоминала она о тех днях, когда всё было привычным и не сулило особых сюрпризов.
К сюрпризам молодая Принцесса ещё не была готова.
Но ведь для неё только ещё начиналась новая сказка... А эта, пожалуй, закончена. Они встретились. А это и начало, и
В глубоком Жемчужном Море живёт Морская Звезда. Нет, ну, конечно, она там не одна на всё море: есть в нём и другие морские звёзды, при чём самых различных видов и форм. У одних лучи тонкие, длинные и прозрачные: они колышутся в такт движения морского прилива, у других напротив — коротенькие и толстенькие, раскрашенные в самые немыслимые цвета. Но наша Морская Звезда однажды стала особенной, и вот почему.
Морская Звезда всегда жила на очень большой глубине, среди коралловых рифов. Она хорошо знала всех своих соседей: актиний, глубоководных крабов и прочих жителей дна морского. День был похож на день, а ночь — на ночь. Впрочем, всё это было довольно-таки условно, так как солнечные лучи плохо проникали сквозь зелёную толщу воды и поэтому на дне царил мягкий полумрак. Из-за этого некоторые морские животные вынуждены были обзавестись своими собственными фонариками. Например, Скат прицепил его на длинный усик-антенну.
Светились некоторые водоросли... А так было темновато.
Но Морская Звезда не очень-то из-за этого расстраивалась. Свой кусочек дна она знала достаточно хорошо, чтобы не натыкаться на кораллы. Степенно и важно перемещалась Звезда по морскому дну.Так бы и прожила она всю свою жизнь в этом уголке, да как-то случился в Жемчужном Море очень сильный шторм: такой, что из всех ракушек вытряхнуло жемчуг, а песок на дне перемешался с его жителями. Морская Звезда, не сумев хорошенько зацепиться за кораллы, попала в мощную волну, которая понесла её неизвестно куда...
Морскую Звезду несколько раз ударило об дно, из-за чего она потеряла сознание и очнулась уже только тогда, когда шторм закончился. Она открыла глаза и снова зажмурилась: настолько был ярким свет: шторм вынес её к берегу атолла, где она и лежала, омываемая волнами.
Постепенно привыкнув к яркому свету, Морская Звезда снова открыла глаза. Всё вокруг было другим: вода была голубоватой и очень прозрачной, цвета растений и кораллов были ярче и сочнее. Вокруг неё резвились стайки мелких рыбок и морских коньков. Звезда для надёжности поглубже зарыла свои щупальца в золотистый песок и стала оглядываться.
Вдруг на неё упала довольно-таки большая тень, то чего Звезда съёжилась. Это был Дельфин. Увидев новенькую, он подплыл к ней и задорно поприветствовал её. Звезда никогда прежде не видела дельфинов: так глубоко они не заплывали. Но сочла вежливым поздороваться. Дельфин расспросил её о том, откуда она взялась, а она поведала ему свою историю.
— Что ж! Теперь зато ты узнаешь много нового! — сказал Дельфин.
И правда, Звезда увидела в тот же день столько всего, что долго не могла заснуть, когда спустились сумерки.
Дельфин уплыл, а Звезда стала смотреть вверх, сквозь воду, пытаясь разглядеть: а что же там? Море, успокоившись к вечеру, было очень прозрачным и стало видно Луну и звёзды.
Морская Звезда никогда раньше не видела этого всего. С изумлением взирала она на небо, пытаясь понять: что же там такое?! О том, что на свете есть воздух да ещё небо, она и не догадывалась. Почти всю ночь смотрела она вверх, пока у неё не стали слипаться глаза. Заснула она только под утро, поэтому проспала почти весь день.
А днём опять приплыл любопытный Дельфин. Ему не терпелось узнать от Звезды новые подробности её жизни на огромной глубине. И тогда Звезда спросила его о том, что видела.
— Знаешь, сегодня ночью я видела над собой множество ярких блестящих точек. Что это было такое?
— Это — звёзды, — ответил Дельфин.
— Звёзды? Но ведь я сама — звезда, но я не такая. Я лежу на дне, а они болтаются где-то высоко. Я не свечусь, а они сияли! И вообще всё не так! — она даже обиделась слегка на Дельфина, так как подумала, что он над ней смеётся.
— Нет, я не обманываю тебя! Это — звёзды и живут они в небе. Эти сверкающие точки действительно называются звёздами. Мне об этом рассказал Старый Звездочёт! — горячо стал убеждать её Дельфин.
— Может, это наши какие-то родственники? — спросила Звезда. Она и понятия не имела о том расстоянии, которое разделяло море и небо.
— Вряд ли, — ответил Дельфин. — Если хочешь, я отвезу тебя к Звездочёту, и он тебе обо всём сам расскажет!
Морская Звезда с трудом-то перенесла своё последнее путешествие, поэтому срываться снова ей совершенно не хотелось. Но день сменялся ночью, а ночью её дразнили своим мерцанием всё те же звёзды. И поэтому однажды она согласилась.
Дельфин подплыл к ней, она забралась к нему на спину по плавнику, как по трапу на корабль, если бы она когда-то видела корабль. И они поплыли.
Время от времени Дельфин выныривал из Моря и летел над волнами. Так Звезда впервые оказалась на воздухе. С перепугу она сильно зажмуривала глаза и ещё крепче прижималась к телу Дельфина. Потом ей это даже начало нравиться. Над ними кружились чайки: Звезда впервые увидела птиц. И это её поразило: они плавали, но не в воде!
Так они доплыли до маленького островка, на котором стоял Маяк и жил Старый Звездочёт.
Звездочёт был так стар и так мудр, что понимал язык животных, птиц и даже звёзд. По мерцанию любой из них он мог определить её возраст, чем она больна и даже просто побеседовать с ней.
А для того, кто ведёт ночами разговоры со звёздами, пообщаться дельфином или морской звездой не составит никакого труда.
Услышав зов Дельфина, Звездочёт спустился из своей башни, с которой наблюдал в телескоп звёзды и другие небесные тела и подошёл к Морю.
Дельфин подплыл к берегу и представил Звездочёта со Звездой друг другу. Потом Звезда рассказала о том, что хотела бы понять: что это за звёзды там, далеко в вышине.
Звездочёт предусмотрительно сходил за аквариумом, зачерпнул в него морской воды и осторожно положил туда Морскую Звезду.
Дельфин пойти с ними не мог, но и далеко он тоже не уплывал: резвился в волнах прибоя поблизости.
Когда сгустились сумерки, в небе зажглись первые звёзды. Одна висела совсем низко и светилась ярче других.
— Это — Сириус, — сказал Звездочёт. Она всегда появляется рано вечером.
Морская Звезда слушала рассказы Звездочёта о Млечном пути, о том, что звёзды в небе — это не просто золотые и серебряные пылинки, а на самом деле огромные огнедышащие шары, которые находятся так далеко, как себе даже нельзя представить. Он рассказал ей о галактиках, о кометах и прочих чудесах, которые происходят к в небе.
Потом он настроил свой телескоп и поднёс к глазам Звезды окуляр.
Звезда заглянула в него и не поверила своим глазам: так было прекрасно и, в то же время, непостижимо это зрелище! От волнения у неё перехватило дыхание, заслезились глаза, и она стала часто моргать.
Но каково же было удивление её и самого Звездочёта, когда небесная звезда подмигнула в ответ Морской Звёзде!
— Простите за беспокойство, — вежливо обратился к Морской Звезде Звездочёт, — но не могли бы вы ещё разок подмигнуть этой звезде?
Естественно, она могла. И не раз подмигнула звезде, что сияла в небе. И каждый раз та отвечала ей тем же. Она мерцала так, как будто хотела показать: я вижу тебя, моя маленькая морская сестричка! Так же, как ты видишь меня! И я так же взволнована этой неожиданной встречей!
Всю ночь перемигивалась Морская Звезда с небесной. Звездочёт записывал всё увиденное в огромную книгу наблюдений в кожаном переплёте. Но наступило утро, небо светлело, а звёзды таяли. Пришло время прощаться. В последний раз Морская Звезда подмигнула той, которая была так далеко, в чернильной космической пустоте... И та в последний раз послала ей свой взгляд.
Прощание со Звездочётом было очень тёплым: за эту ночь они стали почти коллегами, они вместе смотрели на звёзды и совершили маленькое удивительное открытие.
Морская Звезда вернулась домой на спине Дельфина. Он любезно отвёз её в те края, где раньше была она, поручив доставку Звезды на дно глубоководному Скату. На прощание он нежно ткнулся носом в одно из её щупальце, а она погладила его по мордочке.
Покачивая светящейся удочкой, Скат довёз Звезду до того места, где она жила когда-то.
Сначала Морская Звезда радовалась, что вернулась домой. Она рассказывала своим соседям о своих потрясающих приключениях, заставляя их ахать и удивляться. Но потом она вдруг загрустила: с её дна не было видно неба. Она не могла даже попытаться отыскать ту самую звезду, которая подмигивала ей. Она снова начала размышлять о том, как было бы здорово прокатиться на спине у Дельфина и помахать летящим над волнами чайкам. Её уже влекло к новым приключениям. Тем более, что в небе у неё появилась новая знакомая. Разве многие могут о таком похвастаться?
Так у Морской Звезды появилась настоящая заветная мечта. Вот тем-то и была удивительна и примечательна эта Морская Звезда. В то время, как одни пугались шторма и прятались кто куда, она распахивала широко глаза и бросалась прямо в волну, в надежде, что она вынесет её к новым чудесам...
Если вы думаете, что со снами всё так уж просто, вы ошибаетесь. Для того, чтобы получился качественный, цветной сон, с сюжетом и действующими лицами, необходима целая индустрия по производству сновидений. Сначала сон надо сочинить: этим занимаются специальные писатели. Затем надо подобрать героев: это уже дело сценариста и режиссёра. А затем уж его следует нарисовать: да так, чтобы он выглядел очень правдоподобно, то есть как настоящий, даже если в нём участвуют разные монстры или чудесные явления. Это — задача художников. И так далее. А за тем, чтобы сны подходили каждому, следят Наблюдатели. Они знают о каждом человеке всё-всё-всё! И подбирают ему такой сон, чтобы он чего-то остерегался или обратил внимание... Или просто порадовался.
Но редко кто из людей всерьёз относится к снам... Их смотрят всю ночь, а утром либо забывают, либо ненадолго подумают о нём, а потом идут чистить зубы или завтракать.
За каждым Наблюдателем закреплена определённая группа людей, с разных точек мира, из разных часовых поясов, чтобы у него было время для всех. Он берёт приготовленный сон, показывает его своему подопечному и записывает результаты. В общем, хлопотная и сложная работа.
Так, у нашего Наблюдателя в подопечных была Одинокая Девушка.
Одинокая Девушка жила в большом красивом городе, у неё было много подруг и приятелей, но она всё равно считала себя одинокой, потому, что у неё не было любимого человека. Подруги пытались знакомить её то с одним, то с другим, но ничего не помогало. Всё это было что-то не то. Она знала, что должна его встретить, и что встреча эта уже сама по себе должна быть какой-то особенной, удивительной, а не, скажем, в кафе или на дискотеке.
Она грезила о своём молодом человеке, читала поэзию, смотрела мелодрамы, бродила по парку, но он всё не встречался. От этого ей становилось всё грустнее и грустнее. С её нежных щёк исчез румянец, а глаза не блестели.
Наблюдая за тем, как его подопечная медленно заболевает, Наблюдатель очень обеспокоился. Он был ещё молод и неопытен, поэтому всё воспринимал очень остро и всерьёз. Ему очень хотелось, чтобы те, за кого он отвечают, были всегда в хорошем настроении и никогда не болели.
Глядя на то, как Одинокая ворочается с боку на бок, пытаясь уснуть, Наблюдатель страдал. Он консультировался с другими наблюдателями, но они либо отмахивались от него, дескать, не заостряйся, это ж просто люди, либо давали никчёмные советы.
В часы отдыха (наблюдателям тоже нужен отдых) наблюдатели собирались небольшими компаниями и общались, делясь своим опытом и рассказывая разные забавности про тех, за кем они присматривали.
Наш Наблюдатель рассказал о своей ситуации другим наблюдателям. И тогда один из них, тоже ещё довольно-таки молодой, сказал:
— А у меня есть очень приличный и приятный молодой человек! И он тоже грезит о такой девушке, которой, может, и нет. Но я думаю, что всё изменится, если эта девушка ему приснится! Осталось только найти подходящую.
Наш Наблюдатель от волнения вскочил и закричал:
— Это то, что нужно! Мы «присним» их друг другу, и тогда они обязательно найдутся!
Они ещё долго обсуждали эту затею. К ним подключились и другие наблюдатели. Идея была любопытной и её стоило попробовать реализовать.
Это ночью Одинокая опять засыпала очень долго... Она смотрела в окно, на звёзды и постепенно движущуюся Луну... Но, всё же, сон её сморил.
...И вдруг она оказалась идущей по мосту, который соединял берега реки, протекавшей через её город. Солнце клонилось к закату, мост погружался в сумерки и лёгкий туман, поднимающийся от реки... В этой лёгкой дымке она увидела на самой серединке моста молодого человека, облокотившегося на парапет. Он вглядывался в тёмные речные волны, как будто в них что-то должно было появиться. Звуки были одновременно глухими и отчётливыми. Она слышала свои шаги и своё дыханье. Кажется, их услышал и он, потому, что обернулся. И тогда она поняла, что во всём городе нет больше никого, только он и она. Но ей почему-то не стало от этого страшно. Ощущение у неё было такое, как бывает после праздника, когда расходятся почти все гости, но остаются только самые близкие... Она просто подошла к нему и встала рядом...
Резкий звонок будильника вырвал Одинокую из сна. Ещё не совсем понимая, где она и что с ней, Одинокая стала искать глазами молодого человека, но она была одна, в своей комнате. Никакого моста не было и в помине.
Весь день вспоминала она подробности этого сна. Как ни странно, ни одна из них не выпала и не забылась, будто всё было совсем наяву. Вечером она, лишь стало смеркаться, быстро юркнула в кровать. Ей хотелось быстрее заснуть, чтобы снова оказаться на мосту...
— И она снова стояла на мосту, рядом с молодым человеком. Он снова повернул голову и посмотрел на неё.
— Я знал, что ты придёшь, я ждал тебя... сказал он.
Она смутилась и ответила:
— Я искала тебя, но не знала, что найду именно здесь.
— Ты должна была прийти. Я всё время чувствовал это. И я знал, что узнаю тебя, хотя никогда раньше не видел. Просто я почувствую тебя.
— Но ведь это — всего лишь сон! — Сказала с грустью она, — я проснусь, и ты исчезнешь.
— Нет, это ты — мой сон. Это я проснусь утром, а тебя не будет! — воскликнул он.
— Подожди, подожди... — сказала она, нахмурившись, — ты хочешь сказать, что ты существуешь реально, что я тебя не выдумала?
— Ничего себе выдумка! — Засмеялся он. — Существую, и ещё как! Более того, я живу здесь неподалёку и поэтому часто прихожу сюда помечтать... Помечтать о тебе. О том, как тебя встречу и всё такое...
— Но ведь я тоже настоящая. Я живу рядом с парком, это тоже недалеко. Но ведь так не может быть. Я точно знаю, что никогда раньше тебя не встречала!
— И я знаю, что не видел тебя. Но ведь тогда мы можем встретиться!
— Треск будильника снова выдернул Одинокую из сна, как морковь из сырого грунта. Всеми силами цеплялась она за сон, но всё равно проснулась. В гневе швырнула она подушкой в будильник.
Наблюдатель стоял рядом, невидимый и беззвучно смеялся. У неё снова появился на щеках румянец: пусть гневный, но она снова оживала на глазах!
Схватив на ходу яблоко, она выскочила из дома, не заметив даже, что блузка застёгнута криво. Взволнованная, бежала она к мосту, но уже издалека увидела, что там никого нет! Досада, горечь и обида нахлынули на неё разом. Какая же она дурочка! Верить какому-то сновидению!
Она резко развернулась и, теряя на бегу слёзы, метнулась обратно...
Вечером Одинокая пила одну за другой чашки кофе. С сахаром и без, со сливками и с коньяком... Но какая-то неведомая сила клонила её к подушке.
— И вот опять она на мосту, но только ветер гуляет по нему, мост пуст. В отчаянии она облокачивается на перила моста и роняет вниз, в холодные волны реки свои горячие, солёные слёзы. Но река не становится от этого морем...
В тишине очень гулко отдаются шаги. Она не хочет поворачиваться, но её разворачивают руки.
— Признавайся, ты — мой сон, я тебя выдумал, ты всё наврала! — с гневом кричит на неё молодой человек.
— Нет, это ты признавайся!!! Как это подло: обманывать беззащитного человека! Хоть ты и из моего сна, но ни один кошмар не был таким жестоким, ты не имеешь права так себя вести! Я ходила сегодня на мост, тебя там не было!
— Нет, это я ходил на мост! И не было там тебя! — уже чуть успокаиваясь произнёс молодой человек.
— Я ничего не понимаю... — сказала она, сникая.
Молодой человек разжал руки.
— Может, мы просто с тобой разминулись? Ведь нельзя же из сна сразу перенестись в реальность на то же самое место! Наверное, мы просто настолько поверили в это, что не учли одного: мы живём в разных точках города и путь до моста у нас разный... Как же я сразу не догадался!
Она смотрела на него с надеждой.
— Тогда говори быстрее, во сколько мы с тобой здесь встретимся! Только пусть это будет утро, мне кажется, до вечера я просто не доживу!
— Пусть это будет утро, это будет семь тридцать утра. И, прошу тебя, не опаздывай... Мне кажется, я не переживу этого...
Они стояли на мосту, обнявшись, будто боясь, что всё равно, это окажется сном... Но в каждом из них жила надежда.
Будильники вернули каждого в свою постель. Но каждый из них, не задумываясь о том, что волосы всклокочены, а лицо помято, выскочил из дверей и понёсся к мосту.
Каждый шаг, удар сердца и то надежда, то неверие...
И даже не добежав до середины моста, просто увидев друг друга издалека, они уже поняли, что всё это — не сон. И тогда они остановились и пошли друг к другу медленно, словно боясь не запомнить этот момент, ведь он был как будто из сна... А на середине моста они, наконец, встретились...
Наблюдатели смотрели на них, сидя на перилах моста. На самом деле, для Наблюдателя нет ничего более приятного, чем сбывшийся сон... Но какой опытный Наблюдатель признается в этом!
В самом центре Города есть старинный Парк. Его окружает кованная ограда, за которой ровными рядами стоят древние и молодые деревья. Здесь растут самые прекрасные во всём городе яблони. Весной они распространяют благоухание своих цветов на много миль вокруг парка. А парк становится светлым от пенного кружева лепестков.
В этом Парке живёт и Молодая Яблонька. Уже третью весну подряд она выпускает на свет нежнейшие соцветия, летом покрывается изумрудной листвой, а к осени у неё с веток свисают маленькие красные яблочки, которые потом с удовольствием клюют птички.
Молодая Яблонька заботлива к своим цветочкам, листикам и яблочкам. Она воспитывает их, рассказывая, когда им необходимо появиться, чтобы успеть совершить весь цикл их развития.
Когда её яблочки опадают или склёвываются птицами, в этих местах зарождается новая жизнь, которая должна появиться цветком. До поры, до времени, цветочек живёт в почке, чтобы весной вырваться из неё белоснежным ароматным бутоном.
Сейчас в Городе была зима, поэтому все деревья дремали, в ожидании весны. Яблонька баюкала завязи своих цветов, рассказывая им, что их ждёт весной. И рассказы её были так прекрасны и ярки, что один из неродившихся цветов вдруг задумался: а почему он должен ждать так долго — целую зиму!!!
А позже Цветку пришла мысль, что в числе прочих многочисленных цветов его просто не будет заметно. От этого ему стало грустно и обидно.
И тогда он обратился к Яблоне:
— Послушай, Яблонька! Я не хочу ждать, пока ты соберёшься выпустить нас всех! Я хочу появиться на свет сейчас!
Яблонька тихонько засмеялась.
— Глупенький! Да ты же замёрзнешь, ведь сейчас везде лежит снег, а в это время цветы не должны расти. Конечно, есть в природе такие отважные первоцветы, которые появляются ещё даже когда снег не сошёл, но они особенные. А мы, яблони, должны цвести весной, когда уже травка покроет землю!
Но Цветку ещё больше запала в душу эта мысль, когда он услышал про первоцветы. Как же так! Их, хоть и много, но они — первые! И все ими восхищаются! А он вынужден прозябать здесь всю зиму, да ещё потом остаться незамеченным в толпе других цветов!!!
Ну уж нет! Он не допустит этого. Подумаешь, мороз! Кто его видел-то... Цветок действительно не знал, что такое мороз, так как был надёжно спрятан в древесной почке.
Он стал копить силы, впитывать весь сок, который появлялся в дни оттепели, и однажды, задолго до того, как пришла весна, выскочил из своего укрытия.
Его неожиданно ослепила белизна света и снега. Неопытный, он не знал, что это такое, но ему было и не до этого. Он ждал, что сейчас произойдёт что-то особенное! Его заметят, им будут любоваться и восхищаться!
Но в ту же секунду Цветок почувствовал сильную боль: это был холод. Нежные лепестки дрожали под морозным ветром. Превозмогая боль, Цветок стал оглядываться.
Парк в это время года был пустынным. Скамейки обледенели и скрывались в сугробах, похожие на белые пушистые диваны. Увы, никто не стремился плюхнуться в них, слишком было холодно... Замёрзшие воробьи скукожились на ветках, чирикая и копошась.
На Цветок никто не обращал внимания.
Вконец уже замерзающий, он решил подать голос, но оказалось, что он не может этого сделать без помощи ветра. У цветов голос очень тихий. Но и когда ветер пошевелил его лепестки, Цветок ничего не смог произнести: так он озяб.
Яблонька, сквозь дрёму чувствовала неясную тревогу, но не могла проснуться. Она тихонько застонала, а выглядело это как скрип.
Через парк шла женщина, за руку она держала маленькую, основательно укутанную в девочку. Та, перебирая крошечными ножками в мягких сапожках, семенила за ней. Они спешили в детский садик.
Девочка всё время смотрела по сторонам, её глазёнки любопытно сверкали из под меховой шапочки. И тут она увидела Цветок.
— Мама! Смотри, на яблоне цветочек! — закричала она, пытаясь затормозить.
Но сапожки у неё были слегка скользкие, а сил слишком мало, чтобы можно было остановить спешащую мать.
— Какая ты у меня фантазёрка! Вечно ты что-то выдумываешь, — со смехом сказала её мама, даже не подняв головы и не обернувшись. — Зимой цветы не растут!
Девочка выворачивала шейку, но мама тащила её дальше.
Она оказалась единственной, кто заметил Цветок. К вечеру от мороза у Цветка застекленели лепестки, а чуть более сильный порыв ветра сломал их. И Цветка не стало.
Весной Яблонька не досчиталась одного из своих цветочков, но, увы, не могла вспомнить: что же с ним произошло, ведь ей и в голову не могло прийти, что он сможет распуститься зимой. Нет, этого не может быть!
И никто так и не узнал, что так может быть.
Когда-то перед Замком был разбит великолепный Сад. Но со временем сам Замок пришёл в упадок и запустение, а Сад зарос дикими растениями и сорняками, вытеснявшими благородные цветы, которые привыкли к заботливой руке садовника. Из роскошных кустов роз остался только один. И именно на нём поздней осенью выросла Роза.
Розу изредка навещали только несколько бабочек, которые ещё не впали в спячку. Последние тёплые лучики солнца нежно скользили по её лепесткам, будто утешая перед долгой зимой, когда ей придётся заснуть.
Этот день Роза провела в полном одиночестве. Под вечер, в очередной раз грустно вздохнув, она услышала тяжёлые шаги, которые приближались к ней. Роза замерла, когда увидела, что к ней шёл Великан.
Собственно, Великан шёл не к Розе, он просто прогуливался по заброшенному саду, так как только недавно поселился в развалинах Замка: это было именно то жильё, о котором мечтает каждый великан.
Великан тоже заметила Розу, хотя ему она казалось совсем маленькой с высоты его роста, наклонился к ней и поздоровался. Великан был на удивление воспитанным!
Роза от застенчивости слегка зарделась и тоже ответила приветствием.
— Какая дивная погодка сегодня, не правда ли? — спросила она дрожащим голоском.
— Не знаю, — пожал мощными плечами Великан, — я лично люблю мороз. На солнце мне слишком жарко. Вот зима — это то, что мне надо.
Роза осторожно поморщилась: холода она не любила. Но обижать нового знакомого ей не хотелось. Она снова набралась духа, улыбнулась и сказала:
— Должно быть, зима очень приятное время года?
Великан расхохотался:
— Для кого же оно приятное? Разве что для нас, великанов! Для тебя уж, точно, это время не подходит: ты же сразу замёрзнешь!
Роза расстроилась, что всё время говорила невпопад. Но Великан, кажется, этого и не замечал: что ему какая-то там роза?
Впрочем, он иногда заходил к ней поболтать по-соседски. Роза сначала немножко привыкла к нему, а потом даже привязалась. Она уже ждала, когда задрожит под его огромными ступнями земля и он придёт.
Однажды Роза, краснея и сбиваясь сказала Великану:
— Я сочинила для тебя стихотворение!
Великан замер. Это было для него слишком неожиданно. Великанам никто не посвящает стихов, это знают даже дети! А тут цветок!
И пока он молчал, раздумывая, как среагировать на это заявление, Роза, слегка осипнувшая от волнения, начала читать своё стихотворение.
|
Шелестят пожелтевшие листья: Уходит от нас лето, Холод всё ближе и ближе. Разве смогу я проститься? А ты меня не забудешь? Ты знаешь, хочу я остаться... |
Стихи были нескладными, ведь Роза никогда раньше стихов не сочиняла, но Великан всё равно был слегка тронут. Наивность Розы удивляла его, её хрупкость пугала: он не мог даже прикоснуться к ней, так как мог повредить её тонкий стебель.
А Роза продолжала говорить:
— Ты знаешь, я должна тебе сказать, что полюбила тебя. Ты был со мной таким милым, ты навещал меня, ты не стеснялся, что дружишь с цветком. Ты даже не представляешь, сколько ты для меня значишь!
Великан выслушал Розу и улыбнулся:
— Глупенький цветок! Ты просто не понимаешь, что ты такое говоришь! Цветы не могут любить великанов. Великаны обычно не замечают их и даже иногда давят. Мы очень разные, настолько разные, что просто глупо сравнивать. Скоро зима, ты погрузишься в сон. А когда придёт весна, я уйду в другие края, где ещё лежит снег и вернусь только поздней осенью. Ты к этому времени забудешь меня.
Но Роза упрямо настаивала на своём.
А этой ночью пошёл первый снег... Он лёг на лепестки Розы, припорошил вокруг землю. Ей пора было заснуть, но она упрямо боролась со сном. Утром взошло солнце и к полудню снег растаял. Он был первым предвестником приближающейся зимы.
Великан пришёл посмотреть на спящую розу, но она встретила его обычным приветствием. Тот слегка нахмурился, но подумал, что всё равно скоро ляжет снег, и уж тогда она точно уснёт.
И снег выпадал. Десять раз он таял, а на одиннадцатый — остался лежать...
Теперь к нему присоединился холодный ветер. Он гнул розовый куст, пытаясь стряхнуть с него Розу. Но она упрямо держалась за него и не давала растрепать свои лепестки. Ей было холодно, очень холодно и клонило в сон, но каждое утро она здоровалась с Великаном, который лишь розовел и свежел от колючего ветра.
Великан мрачнел, когда слышал её приветствие. Ему было неприятно видеть, как гибнет Роза: ему это казалось глупостью.
А Роза не подавала и виду, что боль от мороза становится невыносимой, ночью она плакала, а утром прикидывалась, будто это растаявшие снежинки. Она упрямо стряхивала с веток снег, не давая ему накрыть её пушистым, сонным одеялом.
Вокруг намело белоснежны сугробы, хотя зима ещё только была в самом начале. И тогда Роза поняла, что до конца зимы ей не дожить. И когда Великан утром пришёл посмотреть, не сдался ли цветок, она сказала:
— Знаешь, эта осень была для меня очень счастливой. Я её пережила. Я даже захватила несколько дней зимы, и лишь только потому, что меня согревала одна мысль: утром я увижу тебя. Но, увы, я слишком слаба, чтобы победить зиму. Поэтому я хочу попросить тебя только об одном: не скучай обо мне. Хотя, что я, глупая, говорю... Великаны не скучают о цветах. Великаны вообще не очень-то любят цветы...
И Роза заплакала.
Великан подождал, когда она уронит последнюю слезинку, нагнулся, набрал в свои крупные ладони снег и осторожно опустил на розовый куст.
«Глупо умирать только лишь потому, что кто-то должен прийти утром» так подумал он.
И Роза мгновенно заснула под снегом. Она проспала всю зиму, ей снился Великан, который был особенно ласков с ней, каким он не был никогда наяву... А весной она проснулась и снова заплакала, потому, что поняла: Великан ушёл в северные края, она жива и очень одинока.
Роза цвела всю весну, всё лето и всю осень. Так обычно не бывает, но она уже нарушила законы природы и решила, что уже не имеет смысла останавливаться.
Однажды поздней осенью она снова услышала тяжёлый топот. Волнуясь, она выпрямилась, чтобы её было немножко заметнее. И Великан увидел её.
Честно сказать, он был уверен, что Роза его забыла, что сейчас он найдёт голый, отцветший куст, но она была там...
— Какой упрямый цветок... — проворчал он, несколько удивлённый. — И зачем тебе только это нужно? Всё равно великаны не очень-то любят цветы... А цветы не могут любить великанов.
А Роза подумала: может, ей понадобится вся жизнь, чтобы убедить Великана в том, что Роза может полюбить Великана, и что в этом нет совершенно ничего странного. И что она каждую осень будет встречать его и не заснёт, пока он не укроет её целым сугробом снега. И так будет, пока не засохнет куст, на котором она цветёт...
В Волшебном Лесу, что вырос неподалёку от Задумчивого Озера множество полян и полянок. Днём там можно собирать землянику, а с сумерками приходит время ночных животных и насекомых.
Как только начинает темнеть, дневные бабочки складывают свои пёстро раскрашенные крылышки и засыпают на цветах, а ночные мотыльки наоборот их разворачивают. Может быть, их одеяния не такие яркие, как у дневных бабочек, зато они могут незаметно спать днём на деревьях, сливаясь с корой.
Ночью поляна превращается в огромную площадку, на которой собираются все, кто не спит по ночам. Начинается всё с торжественного шествия светлячков, которые расходятся по поляне и украшают своими фонариками веточки деревьев, кусты и высокие травинки. Сверчки настраивают свои скрипки, а бабочки и комарики прихорашиваются перед ночным балом.
Самой неразлучной парочкой в Лесу считались Сверчок и Светлячок. Светлячок всегда вешал свой фонарик на старую корягу, а Сверчок всегда приходил туда и играл так вдохновенно, что многие не могли не прослезиться. Нежный свет светлячкового фонаря озарял Сверчка и его скрипочку, мерцая в такт музыке. А музыка, казалось, сливалась с его сиянием.
И оба они были довольны друг другом. Им казалось, что так будет всегда.
Но как-то однажды, в самый разгар ночного концерта, на лужайку пришли мальчишки. Они увидели светлячков и начали за ними гоняться. Почти все успели разлететься или заползти под корни деревьев, но нашего Светлячка, всё же, схватили, так как тот был слишком увлечён игрой друга. Его накрыли ладошкой и посадили в стеклянную банку, которую тут же завязали марлей, чтобы он не задохнулся. Сверчок, видя всё это, бросил скрипку и кинулся на одного из мальчишек, но был откинут как обычная, надоедливая мошка, попросту говоря, его даже не сильно-то и заметили. Сверчок отлетел к кустам и потерял сознание от удара.
Когда он пришёл в себя, было уже утро. Побитый и расстроенный, заполз он под корягу и заснул. Под вечер он проснулся и всё ему казалось страшным сном. Он захотел рассказать о нём своему другу, Светлячку. Но сумерки сгущались, а Светлячок всё не приходил. Темно было около коряги.
В темноте играть как-то странно... Сверчок взял свою скрипку и поплёлся к другим световым точкам, ища место, но везде были другие сверчки, бабочки или комарики. Да и не хотелось ему играть, ведь Светлячок не сидел на ветке и не качал лапкой в такт мелодии.
Сверчок затосковал. Днём он спал, а вечером садился на корягу и грустно вздыхал всю ночь. Все, кто его видел, проникался к нему жалостью. Хотя, чем они могли ему помочь?
Однажды, когда Сверчок был в особенно грустном настроении, к нему подлетела Комариха и пропищала:
— Эй, Сверчок! Я уверена, что смогу тебе помочь! Я знаю, где твой друг!
Сверчок даже вздрогнул от настигшей его волны надежды. Он вцепился лапками в крылышко Комарихи, чуть не помяв его:
— Пожалуйста, скажи мне скорее, где Светлячок?!
Комариха осторожно отцепила его лапы от своего крылышка и ответила:
— Он в плену у одного деревенского мальчишки, в банке на столе. Прошлой ночью я немного покусала этого сорванца. Если хочешь, я могу отвести тебя туда.
Конечно, Сверчок хотел этого! Он накинул свою чёрную курточку, и они направились в сторону Деревни: Комариха по воздуху, а Сверчок — гигантскими прыжками по земле. Так они добрались до дома, где томился в банке Светлячок.
Сверчок запрыгнул на подоконник, а с него — в раскрытое окно и увидел на столе банку, где бледно мерцал фонарик Светлячка...
Свет был тусклым и, казалось, угасал с каждой минутой. Сверчок со всего размаха сиганул на стол и немножко даже врезался в банку, от чего Светлячок вздрогнул и обернулся.
Увидев друга, он кинулся к нему, но был жёстко остановлен прозрачной стенкой банки. Сверчок и Светлячок стояли по разные стороны банки, прижавшись к стеклу носами и лапками. По их мордочкам текли слёзы.
Так бы они стояли, наверное, до утра, но их окликнула Комариха:
— Мне кажется, пора что-то предпринять!
Они закивали ей в ответ, но тут же сникли: им ничего не приходило в голову по поводу спасения Светлячка.
Тогда Комариха взяла командование в свои лапки:
— Сверчок, достань свой смычок от скрипки! Ты должен будешь пропилить им дырку в марле!
Сверчок достал смычок, погладил его: ему было жалко его, ведь он уж точно бы не выдержал такого напряжения. Но дружба ведь важнее всего!
Он запрыгнул на марлю и начал пилить в ней дырку. Внизу от волнения подпрыгивал Светлячок.
Смычок издавал скрипучие звуки, от которых они все вздрагивали: ведь в любую минуту мог проснуться мальчишка и застигнуть их за этим занятием. Тогда пощады не было бы никому.
Но дырка всё увеличивалась, теперь Светлячок мог в неё пролезть. Однако, его фонарик никак не хотел проходить вместе с ним. Он цеплялся за края и, всё же, упал обратно в банку. Сверчок не дал Светлячку снова лезть за ним, швырнул туда же свой сломанный смычок и они, взяв друг друга за лапки, кинулись прочь...
После такой полной опасностей ночи они, наобнимавшись, отправились по домам. А вечером опять вылезли на старую корягу.
Вокруг них было темно и тихо: ведь они потеряли фонарик и смычок. Но они сели, прижавшись друг к другу и им было очень хорошо: они не были одиноки, они были рядом. Фонарик и смычок ещё можно купить в лесном магазинчике, а вот друга, увы, не купишь ни в каком магазине...
В Волшебном Лесу, в самой обыкновенной лисьей норе жила самая обыкновенная семья лисиц. Рыжие шубки, острые мордочки и белые метки на хвосте. Совершенно обыкновенные лисицы. Как и положено, в этой семье были дети — трое лисят: маленьких, шустрых, с блестящими глазками и чуткими ушками.
Лисята играли на поляне с шариками одуванчиков, сбивая их лапами, стараясь попасть друг другу в рот комочками белого пуха. Устав резвиться, они повалились на траву и подставили животики ласковому солнышку.
Отдышавшись, двое лисят снова подскочили и затеяли игру со стрекозой. А третий продолжал лежать и пристально смотреть в небо.
К нему бесшумно подошёл Папа-Лис и заглянул прямо в глаза.
— Почему ты не играешь, Лисёнок? — спросил он.
Лисёнок перевернулся со спинки на живот и положил на лапы мордочку.
— Я думаю о том ярком жёлтом круге, который сейчас висит в небе. Его называют Солнцем. А по вечерам там оказываются такие маленькие блестящие искорки — звёзды. И мне не понятно: кто и зачем меняет эти картинки? — со вздохом сказал Лисёнок.
Папа-Лис чуть прищурил в улыбке глаза.
— Странно, что ты задаёшься этим вопросом, малыш! Лисицы не должны думать о таких вещах. Нас должны волновать вопросы о курах, об охотниках и о том, как содержать в чистоте свою шубку. Поэтому лучше иди, побегай, чтобы у тебя были сильные и резвые лапки. Ты ведь не хочешь быть как Странный Лис!?
Лисёнок снова вздохнул, но всё же побежал догонять остальных лисят.
Вечером Папа-Лис рассказал об этом разговоре Маме-Лисице. Та долго качала головой.
— Боюсь, как бы он не вырос таким же, как Странный Лис. Будет сидеть и смотреть в небо всю ночь напролёт или станет бродить возле пшеничных полей, привлекая к себе внимание людей и собак!
А Лисёнок задумался, почему лисицы так не хотят быть похожими на Странного Лиса. И он решил разведать всё сам, чтобы ему не попало от родителей за столь бесполезное любопытство.
Он недаром был лисой, поэтому вскоре уже узнал, где живёт Странный Лис и как его разыскать. Лисёнок пустился в путь утром, пока родители отсыпались после ночной охоты.
Путь его пролегал через поляну и почти через всю рощицу. За ними и была нора Странного Лиса. Лисёнок осторожно крался по открытым местам и резво нёсся под ветками деревьев.
Вот и поваленная сосна, а за ней нора.
Лисёнок добежал до неё и вдруг застыл прямо перед входом: он не знал, о чём спросить. Вдруг Странный Лис прогонит его и ещё, чего доброго, нажалуется родителям! Так он переминался с лапы на лапу, раздумывая: не поздно ли ещё удрать, как сзади услышал покашливание. Развернувшись в прыжке, который он совершил от испуга, Лисёнок уже было собирался пуститься наутёк, как вдруг понял, что это и есть Странный Лис. Его облик говорил сам за себя: вылинявший мех, облезлый хвост и очень яркие умные глаза. Это мог быть только он.
— Ты пришёл ко мне, маленький Лисёнок? — спросил мягко Странный Лис, и Лисёнок сразу перестал его бояться: от Лиса веяло спокойствием и удивительным пониманием.
Лисёнок рассказал Лису о своих мыслях. Лис улыбался, как будто ему вдруг сделали невероятный подарок.
— Ах, маленький Лисёнок! Вот, наконец-то настал тот день, когда я могу наконец рассказать то, что случилось со мной давным-давно. Раньше мне было некому это рассказать, потому, что остальные лисицы заняты то охотой, то собственными шубками. Им нет дела до того, что в небе есть столько удивительного и что лиса может думать о чём-то другом, что она может скучать по кому-то и смотреть в небо не для того, чтобы узнать: будет ли дождь.
И Лис поведал Лисёнку удивительную историю о том, как однажды ему встретился маленький мальчик с золотыми волосами, самый настоящий Принц, прилетевший с крошечного астероида. Как маленький Принц приручил его, а Лис научил его слушать своё сердце.
— Говорят, Маленький Принц встретил потом в пустыне одного лётчика, который написал об этом сказку. Звали этого лётчика Антуан де Сент-Экзюпери. Об этом мне шепнули звёзды. И я понял, что мой Принц нашёл дорогу домой и вернулся к своей розе, из-за которой, собственно, и улетел с астероида.
У Лисёнка шла кругом голова от всего, что вывалил на него Лис. Как может такое быть: на звёздах живут мальчики с золотыми волосами и эти же звёзды могут шептать, смеяться или даже плакать!
— Мальчишки не бывают такими! Они кидаются камнями или ставят силки на птиц! — уверенно сказал Лисёнок.
— Это был особенный мальчик. В нём было упрямство ребёнка и мудрость старика. Именно из-за него я смотрю всю ночь напролёт в небо и думаю, что он тоже смотрит на Землю и видит меня— Я хочу думать, что он тоже скучает обо мне.
— А зачем ты бродишь возле пшеничного поля? — спросил Лисёнок.
— Это потому, что спелые колосья напоминают мне его волосы, такие же золотые.
Знаешь, Лисёнок, это жуткая мука: быть прирученным и знать, что ты никогда больше не увидишь того, к кому ты привязался всем сердцем. Но это одновременно и счастье: ты больше не одинок в этом мире. Ты заглянешь за обычные заботы и почувствуешь то, чего не испытает, может быть, больше никто. И я хочу сказать тебе, маленький Лисёнок: если ты встретишь вдруг мальчика с такими глазами, будто он потерялся или потерял что-то важное, не убегай, а попробуй стать ему другом, дай себя приручить.
Возможно, тебя тоже будут дразнить Странным или даже, может, хуже. Но ты-то будешь знать, что богаче их всех: ты узнаешь, что такое любовь и ожидание. А теперь беги. Твои родители, наверное, уже проснулись и ищут тебя: ведь они тебя очень любят.
Лисёнок кивнул и кинулся бежать обратно.
А вечером он сел на маленькую кочку и стал смотреть, как в небе загораются звёзды. Его ушки напряжённо дрожали: может, ему тоже удастся услышать, как смеются звёзды...