Александр Балтин

Жимолость Господня

ТОРГАШЕСТВО

Оливково-ленивы тени
У пруда, где чудесна явь.
И ряби плавные ступени
Даны, как отрицанье ям.
Торгашество — такая яма.
Из коей выбраться едва ль.
Столь против музыки и ямба
Грозящая горизонталь!
Торгашество теперь в почёте.
А мне у пруда дела нет
До денег и комфорта плоти —
Мне от воды исходит свет.
И этот свет — живое злато,
И воздух августа столь тих,
Что настроение богато
Стихом, неясным для других.

ЖАН-БАТИСТ ЛЮЛЛИ

Король танцует. Он танцует
Легко под музыку Люлли —
Какая светом существует,
Прорывом к небу от земли.

Сын мельника, он францисканца
Великолепный ученик —
Сам знал сухую силу танца,
И тела лёгкого язык.

С Мольером обсуждал, должно быть,
Нюансы музыки своей,
Которой тьмы жестокий коготь
Не мог коснуться — был слабей.

Звучи, Люлли великолепный!
За своды яви выводи
Из матерьяльности столь крепкой
Нас, явно сбившихся с пути.

* * *
С большой сосны грозою сбита ветка,
узлы её, как мускулы атлета.
Стою. Гляжу. И мощь литая эта
само понятье отрицает "ветхо".
Тут живопись припомнится Ван Гога,
и вспомнятся рисунки Леонардо.
И будто бы не имет жизнь итога,
всегда устремлена по сути в завтра.

* * *
Львы на воротах, коих крылья
знак евро мне напоминают.
Запоминания усилья
не отвращают, не пугают.
А карты из колоды часто
раскиданными на асфальте
ты видишь, будто чьё-то счастье,
что воплощалося в азарте.
Идёшь, обозревая зданья,
газоны, фонари и прочее.

Выискивая оправданья
своей судьбе весьма не прочные.

* * *
Коль дорога тебе не даётся.
значит в сердце погашено солнце.
Нужно новое солнце зажечь,
тут поможет высокая речь.

* * *
А это между Телевизионной
и ближней к оной улице дворы.
Какая колоритная убогость!
какие своеродные миры!
Дома в два этажа — куда нам выше?
По лестнице пожарной на балкон,
оттуда можно запросто на крышу,
вот руку протяни — и небосклон.
Сараи во дворах сереют ветхо,
наклоном влево будто бы лежат.
Рельеф везде неровный и бугристый.
В домах уют, что отрицает ад.
А может, нет — ни разу в оных не был.
Я по Калуге в сотый раз брожу.
И палисады яркие под небом
красивыми довольно нахожу.

* * *
Лениво-плавный лес подводный
Слегка качается. Вода
Мне старой мнится, благородной,
Оливковой, как никогда.
В лесу сереющие рыбы
Не ждут наживки и крючка.
Их драгоценные изгибы
Ценней прозрачного стиха.
И будто время отступает,
Есть только пруд — и в оном лес,
Который в мозг перетекает
Разнообразием чудес.

* * *
Мотеты Монтеверди, как
Алхимия святого звука.
И оперы изъятый клад
Из бездны.
Расширенье круга.
О, Чимароза лепестки!
Божественное их мерцанье.
И вместе — так мы далеки
От постиженья мирозданья.
Твой, Фрескобальди, клавесин
Откроет лестницу на небо.
Орган, как инструмент глубин,
Их сутью пропитаться мне бы.
Бескупольный покажет свод
Такая музыка… И зреет
Земля, как постепенный плод.
Хоть созревая, он болеет.

* * *
Ради справедливости обязан
Мягким стать седой чертополох.
И утопию узрю опять я,
Хоть я сам невероятно плох.

* * *
—Продам змею! А я — свою!
У каждого живёт в сознанье.
Я жаждал мудрости змею,
А вышло — скуки и страданья.
Страдания и скука не
Так плохо, как растрава-злоба.
А надоела мне вполне
Моя душевная чащоба.
Продам змею, он говорит,
Свою ему я предлагаю.
Во мне отчаянье горит,
Зачем чужое покупаю?

ЯВЛЕНИЕ ОРГАНА

Органы строят, как соборы.
Органов древние миры.
Где Византия манит взоры
Ушедших от земной игры.
В Италии средневековой
В Германии довольно груб
Орган, уже давно не новый.
Но музыка — такая глубь!
Во флейте Пана дан прообраз
В китайском шэне… Но орган,
Коль в сущности, духовный остров,
Хоть матерьялен, будто храм.
Явление органа сложно
Вообразить, как времена,
В которых жизнь так непохожа
На всем известную сполна.

* * *
Как будто снова я один —
Жена с сынком на даче…
Ночью
Я словно в старый мрак годин
Повален, в тему одиночью.
Я столько лет был одинок!
С женой на даче мой сынок,
Мой беленький весёлый мальчик.
Беру я в руку жёлтый мячик,
И хочется заплакать мне,
Хоть ночь обыденна вполне.

* * *
Лунный ангел просквозит собой
Темноту, луны познав свеченье.
Ангел сколь испытывает боль,
Зная все людские искривленья?
Этот может действовать, когда
Силами Луна его питает.
Не меняют, как людей, года,
Но он сам людскую суть меняет.

ФРИДРИХ ЭБЕРТ

Круглоголов и круглолиц,
Глядящийся, как бюргер, Эберт.
В Германию всегда он верит —
Пред кем ей, сильной, падать ниц?
А не сильна. Была война.
А Эберта вела карьера.
Менялась истово страна,
Обширна изменений сфера.
Вверх Эберт шёл, но этот верх
Стране принёс ли долю счастья?
Но не был Эберт сплющен властью —
В нём к свету рвался человек.

* * *
Неупиваемая чаша,
Неисчислима благодать.
Когда душа страдает наша,
Ей в росте надобно страдать.
Ползёт крестьянин, обезножен,
Ползёт в далёкий монастырь.
Молебен истовый возможен —
Движения откроет ширь.
Не ведают такой иконы —
Её находят в полутьме.
Духовный мир свои законы
Таит, как землю по зиме.
Неупиваемая чаша
Прольётся в души глубиной.

Пусть душ порой космата чаща,
Но небеса всегда с тобой.

* * *
Тусклый металл небес,
Но их невозможно без…

* * *
Важные птицы — клювасты, массивны,
Важные птицы в креслах сидят.
Были когда-то они агрессивны,
Ныне спокойно на данность глядят.
Важно глядят, полагая своею
Оную данность…
Настолько важны,
Что в область смерти не очень-то верят —
Мол, не для них эти чёрные сны.

* * *
Справедливая несправедливость —
За грехи отцов карать детей…
Жимолость Господня. Или милость,
Или мнимость видимых лучей…

* * *
Все дела растут из слов,
Мир наш в сущности таков,
Больше не из чего им
Произвесть грозу и дым.
Наши скорбные дела…
Вновь звучат колокола.
Верно, слишком много слов
Омрачают мир основ.
А у нас их — просто тьма,
Знать — духовная зима,
И грядущего пути
Можем мы не обрести.

* * *
Змеит зазубристо позёмка,
Легонько серебром звенит.
Бубенчики играют звонко,
К тому же хороши на вид.
Рассмотрит их спешащий взрослый?
А тот? Они уже давно
Погрязли в плоской яви, косной,
Её наскучило кино.
Бубенчики ребёнок слышит
В обличье взрослого — поэт.
Его мир косный не колышет,
Когда растёт в мозгу сонет.

* * *
Не представляю я, сынок,
Каким ты будешь через годы.
Я в жизни ничего не смог —
Меня её давили своды.
Дай Бог, чтоб повезло тебе,
А в чём, пока и сам не знаю.

Сколь надо доверять судьбе
Уже не очень понимаю.

* * *
Шикарна жимолость Господня —
Тень рядышком ломтём лежит.
Я снова совершил сегодня
Грех суммою своих обид.
Роскошна жимолость Господня.
Сиянием своих лучей
Она отправит и сегодня
В сад вечности, где нет страстей.

© Александр Балтин, 2014

произведения автора

на главную страницу