|
В золотой телеге неба Провезли цветной закат. Рассмотреть поближе мне бы, Был бы, как ребёнок, рад. Что за силы ту телегу Провезли над нами, а? Ветер у окошка ветку Тронул, и молчит трава. Медленно цвета заката Чудным веером цветут. Всё забудется когда-то — Кроме нескольких минут. |
|
На жертвенник идеи рая Для всех — судьбину положить. Стяжательства не понимая, Всё отдавать, и этим жить. Железной нитью бьётся совесть В душе, указывая путь. Быт, накопленье — мимо: то есть Они по сути — форма пут. Сие сегодня непонятно, Как Павки пафос и огонь. Коль жертвенность невероятна, Кругом не жизнь — сплошная вонь. Островского перечитавши, Вдруг резко испытаешь стыд — Как будто жил, в душе смешавши Огонь — с тем, что едва ль горит. |
|
Для реставрации снят купол, Глядится солнце в медный бок. А город тишиной окутан, Не город всё же — городок. Сверкает озеро, чернея. Иду я, выпуская птиц — От счастья лёгок, не умея Увидеть траурных границ… |
|
Кусок фанеры приколочен К дверям, обшарпанным весьма. Жир надписи донельзя сочен — И сочностью сведёт с ума: Венков продажа погребальных — Гласит кусок фанеры. Так. Из надписей вельми печальных Наипечальнейшая. Факт. Провинция по переулкам Свою расплёскивает суть. Приезжий, вверенный прогулкам, Столь праздно выбирает путь. И вот глядит на дверь и надпись, Как будто солнце светит зря. И по сердцу — колючий надфиль Пройдёт, словам благодаря. |
|
На плите замшелой прочитал Псой Ведищев — мало представляя, Как тот ввечеру зевал, писал, Образы в лукошко собирая. Как скакал он, сабля на боку — Гвардии поручик во именье. Как грибы сбирал в своём бору, Пестуя в душе стихотворенье. Как — из поэтических причуд Сад словесный созидал бывало. И с вином стоял витой сосуд Рядом, ибо пил весьма немало. На плите замшелой прочитал, Зная — и не зная — все едины. Кладбище порою посещал Ради мира целостной картины. |
|
Стесняюсь самого себя, И собственных стесняюсь виршей. Не зацветут весёлой вишней, Стать ягодами — не судьба. В ладони воздух наберу, А ночью гляну из окошка — Качает звёзды на ветру Непредставимая дорожка. Туда бы, к звёздной детворе, К игре, пронзительной и славной. Всё мыслю, бедный, об игре Я — взрослый, скорбный и забавный. |
|
Щекой прижавшись к раме, куришь, На старый-старый двор глядишь. От дыма глаз порою щуришь, И ничего не говоришь. Что говорить, коль всё понятно? За летом будет новый бред. И жить настолько неприятно, Насколько ты сегодня сед. |
|
— Смерть, а не ты потеряла косу? — И не заметила я! Иди, там валялась… — Кому же, кому Понадобилась, друзья? Смерть ходит и ищет свою косу. — Вы не видели? — Нет-нет-нет. Были бы слёзы — блеснули в глазу, Но смерть — скелет. Иль не скелет? Вот она — меж нас — Нет у неё косы. Сильнее сегодня, чем в прошлый раз Вперёд убежали часы… И что? — перестали мы умирать? И без работы смерть? Поэт, не устал ещё сочинять, Беспокоя нелепицей твердь? Нет, со смертью виделся в прошлый раз — Без косы, и мимо прошла. Чему я был, естественно, рад, Коль не все завершил дела. |
|
Беглые зарисовки Данности — без центровки Действительности твоей… Не привязана к центру… Всему ли усвоил цену? Лучше парк в сто аллей. Веточки на дорожке… Что ли былое ложно? Не разберёшь уже… Старое позабыто, Новое не открыто. Неприятно в душе. Беглые зарисовки Жизни твоей неловки. Забывается то, Это — как будто не жил. Жизнь вообще редко нежит, Давит часто зато. |
|
— Мамочка, мамочка, что же так тяжко? — Что ты, сынок, потерпи. — Мамочка, мамочка, я — как бродяжка, Нету мне верной тропы. — Что ты, сынок, мы и сыты, и крыша Есть — что же так унывать? — Мамочка, будто я сердца не слышу, И — я боюсь умирать. — Что ты, сынок, ты достаточно молод. — Мамочка, мамочка — я Точно душою расколот, размолот, Жизнь бесполезна моя. — Что ты, сынок, всё нормально, нормально. Плачет он — взрослый сынок, Не объяснить, отчего так печально Тянет свой жизненный срок. |
|
1 Какое русское безмолвьеНа старом кладбище царит! И мысля о судьбе и воле, Пьёт у надгробия пиит. Замшело старое надгробье, Печален русский колорит. По крышке гроба будто дробь я Услышу, постарев, пиит. О, воля русская ко свету! И неуменье грязь убрать. Как разрешить дилемму эту? Коль разрешим — построим рай. Рай на земле едва ль возможен, Но приближение влечёт. Во всяком русском — пусть ничтожен — Добро живёт. Во всех живёт. Как лучшее, что в нас, исторгнуть На свет, а худшее — в проран? Безмолвье неба даст восторг нам, И сумму даст душевных ран... 2 Послевкусие вкуса важнее —Дольше в памяти сохранено. В церкви я — в христианства музее, А — открыть бы в сознанье окно. После — парком иду, постигая Послевкусие церкви. Претит. Ибо небо — страна золотая, Ну а в церкви — земной колорит. |