Александр Балтин

Сердце мира

* * *
Спасибо за Артёмку — надпись
Перед роддомом, белый мел.
К жене шёл, а по сердцу — надфиль:
Морг рядом.
И домами меж
Вся жизнь.
Спасибо за Артёмку —
Какой-то папа написал,
Эмоций отданный потоку.
А клёнов цвет осенне-ал.
А клёнов цвет осенне-ал.

* * *
В воздаянье я не верю больше,
Церковь за сто метров обхожу.
А надеялся когда-то — помнишь? —
Что не зря живу, не зря пишу…
А сложи в мешок свои надежды,
Да поглубже реку поищи.
Душу на куски свою разрежу,
Чтобы от стихов пошли лучи…

* * *
В люльке на стреле висит рабочий,
Ладя провода на высоте.
И весною веет — даже очень
В феврале. Зимы поток истек.
Разные ложатся в зренье виды —
Маленький бульвар, старинный дом,
Почта в нём, из оной некто выйдет,
Чем-нибудь запомнится притом.

* * *
Поэзию нельзя преподавать,
Её душа академизма против —
Она должна искрится и пылать,
И жизнь поэта истиной сжигать,
Огнём дух человечества упрочив.

* * *
В воздаянье я не верю больше,
Церковь за сто метров обхожу.
А надеялся когда-то — помнишь? —
Что не зря живу, не зря пишу…
А сложи в мешок свои надежды,
Да поглубже реку поищи.
Душу на куски свою разрежу,
Чтобы от стихов пошли лучи…

* * *
Братья-инквизиторы помогут
Вашу осознать вину — у них
Дыба и кнуты, и слишком долгу
Вверены средь разностей людских.
Говорили так: Понять поможем,
Брат, вину тебе! — когда вели
Тело рвать, — И грех мы уничтожим
Посреди земли.
Чёрное лукавство, перец ада.
И не стать земле подобьем сада.

* * *
Несчастье быть поэтом в наши дни —
Клоака связей, свар, как ведьмин взвар.
Ах, от поэзии меня Господь храни!
А не хранит — ведь я поэт. И стар.

* * *
Литература — чёрное безумье,
Проклятье! Пропасть! Занесло ж меня…
Уж лучше б я опился в новолунье
Языческого ведьмина огня…

* * *
Мёд мысли вызревает мерно.
Алхимик Калиостро путь
Свершает между тем, что бренно,
И тем, что есть живая суть.
Обманщиком потом ославят
Манипулятором его.
Он время — виртуоз — обманет,
Стяжав легенды торжество.
Алхимик высшего регистра,
Он ведал правила судеб.
А в вечность невозможно быстро
Врасти, стремящийся — нелеп.

* * *
С перебитым хребтом войска
Покидают Афганистан.
Затянувшаяся тоска
Не заживших доныне ран.
Опозоренные войска…
Каталог бессчётных смертей.
И настолько реальность страшна,
Будто взял её в лапы зверь.

ГАБРОВО

Габровцы смеются над собой,
Не имея никаких иллюзий.
Смех целебный, острый, ключевой —
С жизнию самой всегда в союзе.
Узких улиц каменных витьё,
В два-три этажа дома красивы.
— Долото возьми, сынок, моё,
Коль сосед наш скаред, что не диво.
Улыбнётся чёрный толстый кот,
И пошутит над самим собою.
Коли юмор даден, как оплот,
Жизнь легка. Всегда была б такою.

БОЛГАРСКИЕ
МАСТЕРА БЕЛЬКАНТО

Густота басов болгарских —
Христова благая мощь!
Голос царский, из богатых,
Сила, звуковая толщ.
И Гяурова блистанье,
С тонкой нежностью притом —
Как от центра мирозданья,
Где высок духовный дом —
Дар подобный…
Ты послушай
Гюзелева сочный бас.
От искусства выше души
Станут и богаче в нас.

* * *
В лёгкой зелени лежащий
Славный Рильский монастырь.
Вместе, кажется, парящий —
Неба привлекает ширь.
Прошлое войдёт в «сегодня»,
Улучшая хоть на чуть.
Жизнь монахов благородна,
Ибо жизни знают суть.
А в Софии храм Недельки —
Веры сгусток, высоты.
Жизнь переменить на деле
Должен — не в мечтаньях — ты…
Скорбно ли святые смотрят?
Душу ль их прожгут глаза?
Человек всечасно опыт
Копит, или — жить нельзя.
Как Созополя волнует
Необычный колорит!
Море гальку отшлифует,
Пеною посеребрит.
Город старый — повороты
Улиц мне напомнят мозг,
Чьи извивы в мир свободы
Обещают крепкий мост…

СОЛУНСКИЕ БРАТЬЯ

Солунский диалект звучал
В пределах греческого быта.
Началом видится начал
Язык, — оно всегда так было.
Рожденье буквиц тяжело.
Аз понимаю очень мало.
Вот буки, взявши под крыло
Бытийность яви, зазвучало.
Да, буквиц светлые ряды
Организуют перспективу.
А в ней грядущие пласты
Словес равны порою диву.

КЛИМЕНТ ОХРИДСКИЙ

Бежал в Болгарию по смерти
Мефодия — от латинян.
Он, проницавший тайны тверди,
Ни в чём не мог быть окаян.
Епископом при Симеоне-
Царе был сделан…
И писал…
И ярко о небесном троне,
О том, как светят небеса
Повествовал…
О, не представить
Глубины далей временных.
Нам остаётся только славить —
Раз не подняться к ним — святых.

СЕРДЦЕ МИРА

Самопоедание порой
Будто часть душевного состава.
Зимним утром полуспит герой,
Двигаясь, а небо величаво.
Величаво даже темнотой —
Что едва ли сходится с мечтами.
Храм на фоне неба … А с тобой
Вечно ощущение — ты в яме.
Сердце жизни! Каково оно?
Жизнь, как сумма крохотных движений.
Или смотришь ни о чём кино
Собственных забот и треволнений?
Сердце жизни всех объединить
Полностью должно бы, полагаешь.
Пульс, как сутью даденная нить,
Связывает…
Меряю шагами
Зачехлённый февралём бульвар.
Сердца жизни я не представляю.
И, хотя ещё совсем не стар,
Правильно ль — не ведаю — шагаю…

* * *
На том, быть может, свете объяснят,
Зачем на этом ты стихами был распят.

Зачем писал, коль всё ушло в песок,
Зачем горел в избытке разных строк.

Зачем сгущён, как творог, в плоть вообще.
Сметану ты размешивал в борще,

И рассмеялся вдруг: нельзя не есть,
А не молиться можно — тоже весть.

Но ты молитвой сердце пережёг,
И силы кончились, и вышел срок.

Не должен бы — но ты остался жив,
Не видя перспектив.

За окнами февраль уходит вдаль.
Снег сер, как в марте: важная деталь —

Весна грядёт… Всё будет, как всегда.
Живая есть и мёртвая вода.

Какая в лужах? Серая вполне,
Лучи в ней вязнут, это ясно мне.

Представятся букеты из лучей,
Когда ночь гуще прошлых, разных дней.

Лучи, лучи… как сложно вас поймать.
Ещё сложнее жизнь расшифровать.

Спускаешься по лесенке стихов
В подвалы самых потаённых слов.

Взбираешься алхимиком мечты
В пределы неизвестной высоты.

Час, будто шар — упал, не соберёшь
Осколков; усложняя жизнь — живёшь.

Часы идут так просто — тик и так.
Надеждам, понял я, цена пятак.

На пятаке катается мечта —
Что карлик, жизнь которого пуста.

А чем, скажи, наполнена твоя?
Врастаньем в тему пакибытия.

ТРИО

1

То, что в формулы простые отлилось
Прожигало бедный ум насквозь.
Выжил, вышел к формулам простым,
Пусть и стал морщинистым, седым…

2

А жизнь есть капли ожиданья,
Что бьются об пол бытия —
Под музыку непониманья,
Что означает жизнь моя.
Я слушал музыку такую,
А не симфонии небес.
Теперь иначе существую —
Иллюзий исступлённых без.

3

В шаговой доступности от чуда
Был — однако, чуда не видал.
Ложные соблазнов изумруды
Вспыхивали — разум полыхал.
Чудо просто в небе растворилось,
Коли не востребовано. Так.
Не брюзжи, что жизнь переломилась,
Коли сам себя загнал во мрак.

БОЛГАРСКИЕ МАРТЕНИЧКИ

Мартенички — два куклёнка,
Про весну один расскажет
Тонким обликом ребёнка
В красном будущем пейзаже.

А другой куклёнок сказку
Нам поведает про зиму,
Нежно-сладкую развязку
Вверив новым лужам зримо.

В феврале порой приходит
Март — снега слоями таят.
Всё изменится в природе.
Бездна неба — золотая.

Мне болгарской мартенички
Чудо-парочка по нраву.
Куклы — милые сестрички,
Каждую люблю, красаву.

Без весны — какие ж будни?
Без зимы жить невозможно.
Куколки — надеждой будьте,
Чтоб ушло всё, что тревожно…

ЧЕЧНЯ

Волк ичкерийский не боится боли,
Страх для него — как жертва, пустит кровь.
Но волк ни состраданья, ни любови
Не знает, ярость пенится вне слов.
В горах опасно всё… Предмет, как будто,
Любой стрелять возможет, берегись.
Война идёт. От каждого маршрута
Слететь возможно в самый смертный низ.
И в яме пленным можно оказаться.
Война — разбой, и командир любой
С жестокостью всегда готов брататься.
Зубовный скрежет будет. Будет вой.
Война. Чечня. Распяленная рана,
Дымящаяся болью и грехом.
Мы все живём нелепо, окаянно —
Под знаменем Аллаха, под крестом.

ПРЯМО НА СОЛНЦЕ
(ПАРОДИЯ)

Северо-западный ветер его поднимает над
Сизой, лиловой, пунцовой, алой
Долиной Коннектикута…
И. Бродский

Космический ястреб меня терзал,
Я не Прометей, потому тормошил не печень —
Прямо сердце мне рвал, и дольники в сердце влагал —
Как же все записать, если, как все, не вечен?
Ухватился за когти ястреба я, и с ним полетел.
Вон Америку, вижу, различными лентами вьётся.
И пускай не успею всего записать, что хотел —
Северо-западный ветер несёт прямо на солнце!

© Александр Балтин, 2014

произведения автора

на главную страницу