Об Израиле написано достаточно, и плохого и хорошего. Поэтому не буду описывать природу, экономику; напишу о нас — о тех, кто населяет мою страну, кто живёт в ней, трудится, защищает её… В Израиле меня окружали в основном хорошие люди, во многом мне помогавшие и облегчившие сам процесс «вживания» в совершенно новую для меня среду.
А подтолкнули меня к написанию этих своеобразных очерков друзья по Сети, по Интернету — взяли, как говорится, на «слабо!»…
Ну, что же, забрасываю все «чаты», «мессенджеры», «аськи»… Вперёд!
Закладывает уши… Взлетаем.
Я, моя мама и мой сын улетаем в Израиль на постоянное место жительства, т.е. на ПМЖ (звучит почти как БОМЖ).
Первый раз в течение четырёх месяцев, пока оформлялись документы, я спокойно засыпаю; меня пытаются разбудить, предлагают какой-то обед; спрашивают, что я выберу: мясо или рыбу. Какое мясо?! Какая рыба?! Дайте поспать!!! С трудом поднимаю голову, разлепляю веки, выбираю рыбу, хотя в данный момент мне всё равно — хоть жареная подмётка, только бы дали отоспаться. Не чувствуя вкуса, проглатываю заказанное и опять отключаюсь. В промежутках между «засыпаниями» и обедом помогаю какой-то старушке ловить невероятных размеров кота, сбежавшего из специальной корзинки, и плотоядно поглядывающего на попугайчика в клеточке в руках у другой бабуси. Кота зовут Мурзик, хотя, судя по габаритам, ему больше подошло бы имя Шер-Хан. Окаянный попугай при виде своей «смерти» начинает истошно вопить, его хозяйка начинает возмущаться и требует убрать «кошмарное чудовище» подальше от её любимца. Общими усилиями пассажиров самолёта ловим кота, торжественно вручаем его хозяйке… Спать, спать, спать… Снится какая-то чертовщина, кто-то во сне грозит мне пальцем, потом гремит гром. Я просыпаюсь. Аплодисменты пилотам за полёт и мастерскую посадку… Мы — дома!
Спускаемся по трапу… Бог мой!!! Я такого ещё не видела! Розы, пальмы, солнце! А воздух — опьянеть можно… Подают какой-то совершенно невиданный автобус, с огромными сверкающими окнами, чистенький до умопомрачения, в салоне — запах лимона. Рассаживаемся, едем… Вот и аэровокзал, часть его выделена специально для нас, «возвращенцев». Сопровождающий командует всем пройти на второй этаж для оформления документов. Поражает какая-то предельная вежливость, как будто встречает родственник, безумно счастливый от того, что мы наконец то приехали. Рассаживаемся в зале ожидания, ждём, пока выкликнут наши фамилии. Появляется объёмная тётка с бутербродами и соками… Угощаемся… мм… вкусно.
Так, началось! Выкликают пофамильно, названный срывается с места и следует в кабинку для получения временного паспорта, который в течение пяти (!) лет даёт право на получение каких-то льгот. Мы ещё не знаем, что это за льготы, но они у нас уже есть. Фотографируемся на первом этаже для паспорта (теудат оле). Из автомата вылезают фотографии. Ну и вид у меня: как будто неделю, без просыпу, без закуски…
Пока ожидаем, знакомимся с семьёй из Ташкента: мама, папа и сын — «афганец». Узнав, что у нас никого в Израиле нет, мама предлагает нам отправиться с ними в Ришон-ле-Цион (у них там друзья), но я вежливо отказываюсь, не люблю никому быть обязанной. В разговоре выясняется, что я — курю. Поэтому тут же получаю от мужской части их семьи в подарок зажигалку. Спасибо, ребята, пошли покурим, что ли…
Меня вызывают, встаю, прохожу в кабинку. Очень симпатичная девочка в павлово-посадском (!) платке, накинутом на плечи, оформляет мои бумаги, объясняя, куда и с чем идти, как открыть счёт в банке, куда обратиться…
Ну, вот и всё! Я — гражданка государства Израиль! Служащая интересуется, куда нам заказывать такси… Есть у меня один телефонный номер, который послал мне бывший сосед по дому — Аркадий, но не хочу никого обременять, поэтому прошу отвезти нас в любую недорогую гостиницу, желательно недалеко от центра страны.
Нас отправляют в Кфар-Виткин. Ну, что же, наверное, не самое худшее место на земле… Пусть будет Кфар-Виткин.
Чемоданы грузятся на тележку; девушка, которая оформляла документы, идёт впереди, рекомендуя нам одеться и застегнуться, потому что — декабрь, холодно!
Какое к чёрту, холодно!!! +15 градусов, солнце, тёплый ветер пахнет морем. В такси выясняется, что шофёр по-русски знает только слово «пазальта», что означает, видимо, «пожалуйста».
— Мам, ты не помнишь, как оно называется?
— Что?
— Ну, это… то, куда нас везут?
В дороге пытаюсь опять заснуть… когда же я высплюсь?! Но мама толкает меня в бок, показывая с совершенно изумлённым лицом на растущие по обочинам дорог апельсиновые и лимонные деревья. Такого, конечно, я ещё не видела: листвы не видно из-за количества плодов, и никто это не обрывает, никому это не надо!
Едем долго, по пути высаживаем какую-то бабушку, которая уже была здесь в гостях, а теперь приехала насовсем. Наконец то, мы на месте. Население хостеля высыпало на улицу — смотреть, кто приехал, улыбаются; нам, похоже, таки действительно рады! Появляется тощенький паренёк, Ури, выходец из Аргентины, помощник управляющего Рафи, который приехал в Израиль из Америки; идём в офис, платим из выданных в аэропорту денег 700 шекелей за проживание в комнатке на месяц вперёд. Рафи и Ури не знают по-русски ни слова, иврит у меня — суперминимальный, поэтому с нами отправляется доброволец-переводчик — Лёня. На сегодня всё улажено, занимаем маленькую комнатку на первом этаже: три двухэтажные металлические кровати, стол, три стула, холодильничек, шкаф, обогреватель над дверью.
Вспоминаем, что завтра суббота, надо закупить продукты. Наш добровольный помощник и экскурсовод показывает дорогу в минимаркет.
Ой, зачем я взяла с собой маму? После голодной России, где соль, сахар и многое другое по талонам, увидеть эти полки — чистой воды садизм. Кое-что покупаем. Мама на идише объясняется с кассиршей. Возвращаемся. Яффа показывает, где душ, туалет, кухня. Начинаем осваиваться.
Вечером, после того, как я всё-таки выспалась (попытки со стороны соседей разбудить меня, пресекались моей бдительной мамой), выползаю на улицу.
Мужчины вернулись из синагоги, куда ходят, кто — молиться, кто — за компанию.
Все соседи сидят, дышат воздухом, Володя угощает всех кофе, Яффа помогает ему насыпать сахар, впопыхах перепутала — соль!!! Начинаются подначки, типа: Ах, какая вкуснотища! Совершенно необыкновенный вкус! В ресторане удавятся от зависти!
Лёня закатывается от хохота, предлагает чай из термоса, чай у него — совершенно потрясающий.
Знакомимся, подтягиваются второэтажники — Рувен, Боря, остальных не помню, простите великодушно!
В разговоре узнаём историю Ури, помощника управляющего. Родился в концлагере, был усыновлён супружеской парой и увезён в Аргентину… Уже в зрелом возрасте, узнав о том, что он — еврей, сознательно эмигрирует в Израиль.
Рассказываем немного о себе, что ждём приезда моего брата, а потом будем перебираться на новое место, снимать квартиру и «абсорбироваться»…
Маленькое отступление…
Немного о соседях.
Лёня — шофёр скорой помощи из Ташкента.
Веня — главный энергетик Алма-Атинского аэропорта.
Володя — зкскурсовод из Бухареста, писатель, знает несколько языков.
Сеня — инвалид из Москвы.
Ян — тренер из Одессы.
Яффа — красавица из Баку, с двумя ребятишками — Эмилем и Изольдой.
Рувен — пенсионер из Душанбе.
Борис — из Москвы.
Настоящий Вавилон! Смесь языков и обычаев. Добро пожаловать на Родину!
Сидим, разговариваем, пьём Лёнин чай, дышим морским воздухом… Ну, до чего же здорово!
Холодает, зима всё таки… Дружно встаём, отправляемся спать. Завтра мужчины идут в синагогу…
Шабат шалом!
Утром встаю чуть свет, привожу себя в порядок, иду на кухню. Кухня — это — нет слов… Две двухконфорочные плиты, огромная столовая, почти коммуналка… Но, в отличие от настоящей коммуналки, ни одного конфликта по поводу очереди… Никогда не возникает вопроса: «А почему ваша кастрюля на плите стоит, когда моя должна там быть?»
Готовлю завтрак, кричу: «Кому нужна плита?» Прибегает Яффа, ставит свою сковородку, благодарит…
Орава проголодавшихся мужиков приходит из синагоги, женщины покидают кухню…
После обеда заходит Лёня: «Пойдёмте, море покажу!» Соглашаемся, идём… Идти долго, хотя море — рядом… Трасса, через дорогу — не перейти, идём через какую-то рощу, поднимаемся на мост, спускаемся к морю.
Море… Что о нём рассказать? Столько о нём написано, что и жизни не хватит прочитать! Я — тот ещё писатель, поэтому не буду скатываться до штампов. Сижу на берегу, дышу… Сын ходит по берегу, собирает какие-то ракушки, поминутно подбегая ко мне и показывая очередную находку.
Лёня говорит:
— Пойдём за апельсинами?
— За какими апельсинами?
— Да тут недалеко есть кибуц, там целый сад.
— А можно?
— Конечно, можно… В субботу вечером разрешается бедным собирать фрукты для прокормления.
— Ну, пойдём, посмотрим, что там за сад.
Возвращаемся в хостель, берём пакеты, идём собирать апельсины…
Идти довольно долго, минут сорок, в гору… Леня утешает тем, что обратно идти будет легче… Я ворчу себе под нос, что обратно уже я не пойду, а просто скачусь с горы… вместе с «урожаем».
Вот это сад!!! Собираем апельсины, до отказа набивая ими пакеты… А это что? Грейпфруты?! А вот и мандарины! Ах, не мандарины, а клемантины? И ветки не обламываются от такого количества! Ладно, их тоже берём. Нагружаемся до отказа… Как мы возвращаемся — это кошмар!!! По два пакета в каждой руке, с горки буквально съезжаем…
Уфф, наконец-то, пришли; делимся с соседями, потому что столько мы не осилим. Всей командой садимся на улице и начинаем поглощать истекающую липким соком мякоть. Эх, хорошо!!! Как говорится: «Роскошно жить — не запретишь!»
Лёня на цыпочках отправляется в свою комнату и тихонько кладёт спящему Вене под нос ветку с апельсинами. Дыши, Веня, ты — в Израиле!
Воскресенье — рабочий день. Начинается процесс «вживания». Стук в дверь, голос соседа Лёни:
— Свет! Доброе утро! Ты в Натанию едешь?
— Конечно!
— Давай, быстро собирайся!
— Угу, уже почти готова!
Переходим длинный мост. Садимся в автобус.
Натания…
Первым делом — открыть в банке счёт, чтобы Министерство абсорбции знало, куда перечислять деньги, потом рывок — в «сохнут», записаться в «ульпан» для изучения иврита, потом — зарегистрироваться в больничной кассе, потом — страховая компания…
— Ой, Лёнь, спасибо тебе, а то бы я и не нашла ничего одна.
— Мне тоже помогали в своё время, так что — не за что. Давай твои бумаги, посмотрю, куда ещё надо заглянуть, — просматривает мои документы. — Всё в порядке, на сегодня программа выполнена. На базар пойдём?
— Если недалеко, то давай.
Базар — рядом.
Восточный базар! Описать — невозможно, это надо видеть. Обилие, изобилие, вопли, крики, смех — всё сразу. Лёня помогает «отовариться», торгуется за каждую агору, а вот я так не умею, приходится учиться на ходу.
— Почём апельсины? — спрашиваю продавца.
Лёня толкает меня в бок.
— Не покупай, вечером сходим, наворуем! — смеётся.— Бесплатно!
— Лёнь, мне надо тазик купить для стирки (стираем вручную, в душе).
— Выбирай.
Тазики стоят горкой до потолка… Хочу красный, он на самом верху, продавец не уступает ни шекеля, я из принципа говорю, что хочу голубой, он — единственный, самый нижний… Продавец, кряхтя, но любезно улыбаясь и ворча себе что-то под нос, «выковыривает» голубой тазик из общей кучи…
Возвращаемся в Кфар-Виткин.
Ой, как я устала!!!
Рафи присылает за нами Ури.
Что такое? Оказывается, недалеко — кибуц, где выращивают страусов, и каждый обитатель хостеля получает клетку страусиных яиц на неделю. Кроме того, прислали одежду из благотворительного фонда, не желаем ли мы что-нибудь выбрать для себя?
И ещё, ребёнку нужно в школу, а Дана, жена Рафи, уже договорилась насчёт моего сына, так что завтра с утра она его отвезёт и потом заберёт обратно вместе со своими детьми. Школа — частная, дорогая, но для вновьприбывших — первый год бесплатно.
Утром с волнением провожаю Павлика в школу, как у него там сложится? Всё чужое пока: язык, обычаи… Меня дружно, всем «кагалом», успокаивают.
Ян говорит: «Детям легче, у них психика — гибкая. Нам, взрослым, труднее. Вот посмотришь, уже через пару месяцев будет почти «израильтянином».
Эх, Ян, твои слова да Богу в уши!
Всё валится из рук, нервничаю. Отвлекает появление Вени, он уже подрабатывает, вернулся с работы, рассказывает что-то…
Наконец-то, моё чадушко появляется. Доволен, улыбается, рот до ушей. Соседи дружно собираются вокруг него, теребят, расспрашивают. Рассказывает взахлёб, делясь впечатлениями:
— Ой, меня посадили за парту с девочкой из Италии. Её зовут Стефани! Она думала, что я тоже бывший итальянец, что-то спросила, я ей ответил.
— Что ответил?! — дружно выдыхаем, гробовая тишина…
— Моя твоя не понимай!
От хохота дрожат стёкла в здании хостеля.
На следующий день Дана привозит Павлика из школы с кучей свёртков в руках и с картонной коробкой.
— Что это? — спрашиваю.
— Это — подарки! — отвечает.
— Какие подарки?
— А это родители детей в классе узнали, что в классе «оле хадаш», ну и прислали подарки.
— А коробка?
— Это от учительницы.
Открываю пакеты: мой Бог!!! Новые вещи! С ярлычками! В коробке — шесть стаканов. Ранец, пенал, книги, тетради. На глаза наворачиваются слёзы… Невероятно!
Вечером иду в ульпан, тут же на территории хостеля, рядом с кухней.
Преподаватель, Менуха, родом из Аргентины, по-русски — ни слова.
Я ей представляюсь, небольшой словарный запас у меня есть (учила иврит самостоятельно в России по книжкам).
Потихоньку подтягиваются «ученики»: Галя, Петя, Ида — они живут на съёмных квартирах, Галя работает в магазине цветов, Петя — уже не помню, где, но тоже работает, Ида — на пенсии, помогает нянчить внуков. Наши «хостелевцы» тоже приходят. Выясняется, что группа уже три месяца занимается, и мне придётся «догонять» их.
Ида помогает нам изучать язык, она хорошо владеет идишем, как и Менуха, следовательно, учим так: Менуха называет слово или понятие на иврите, мы записываем, она переводит на идиш, а уже Ида нам — с идиша на русский. Петя шутит, что мы учим два языка за одну цену. Дружно смеёмся.
Перерыв пятнадцать минут, выходим покурить. Меня расспрашивают, откуда я, семья, и всё такое прочее… Рассказываю немного о себе, мне дают кучу советов, как найти работу, как быстрее выучить иврит.
Хорошие, добрые люди, спасибо им за всё!
Вторая часть занятия посвящена чтению газет, разговорам. Оговорка: только на иврите, в помещении ульпана мы по-русски не понимаем, сами так решили, вывешивам плакат: «Рак иврит!» (только иврит!). Ну, что ж, будем стараться.
Дома обкладываюсь учебниками, словарями, тетрадями, учу язык, упорно постигая обороты, специфику.
Забегая вперёд, скажу, что в течение месяца изобрела собственную методику и, догнав своих «одноклассников», пошла с ними на одном уровне.
В Израиль мы прилетели 27-го декабря 1991-го года, и вот, через четыре дня наступал Новый год.
С утра бегу в магазин, закупаю продукты, вечером накрываю на стол.
В 12 часов ночи открываю бутылку, пьём дешёвенькое газированное вино, выходим на улицу, поздравляем соседей, сидим недолго, завтра рабочий день.
Утром еду в Натанию, отправляю брату письмо и факс, в котором указываю точный адрес нашего места жительства.
Мы с мамой с таким нетерпением ожидаем приезда Володи, что все обитатели нашей гостиницы тоже ждут его, как родственника. Рафи звонит в аэропорт и сообщает, что самолёт с «олим хадашим» прилетает 24-го января. Будем ждать!
Итак, 24-е января началось с ожидания. Дёргались все! Каждую минуту к нам кто-нибудь подходил и спрашивал: «Ну, как?» В конце концов Ян не выдержал и помчался в офис к Рафи, узнать, не прилетел ли самолёт. Нет, ещё не прилетел.
Я с утра не уходила с улицы, всё смотрела на ворота в ожидании такси из аэропорта. Его всё не было…
Отчаянно жестикулируя к нам бежит Ури, что-то кричит, за ним — Рафи… Что?! Что такое?!
Они пытаются мне объяснить что-то, но от волнения так орут, что собираются все жители нашей гостиницы. Приехал, сейчас в аэропорту! Рафи звонил, узнавал, велел везти прямо сюда. От избытка чувств расцеловываю Рафи и Ури… Аргентинец краснеет. Его начинают подначивать: «Что, и во сне не снилось, чтобы тебя такая женщина поцеловала!» Ури окончательно смущается. Часа через полтора во двор гостиницы въезжает такси.
Вовкааа!!! Братииик!!! Родненький!!!
Володю окружают «хостелевцы». Он теряется, но видит только улыбки и добрые, приветливые лица.
С возвращением домой!
Всей командой затаскиваем его сумки в наш «полулюкс». После обеда и отдыха брат выходит во двор, знакомится с соседями.
Провожаем его к морю. Полный восторг! Охи, ахи… Володя собирает ракушки, радуется как ребёнок. На пляже — ни одной живой души, кроме солдата с миноискателем. Он тщательно обследует каждый квадратный сантиметр на случай обнаружения взрывчатки. Мы — в растерянности… Возвращаемся в гостиницу, рассказываем об увиденном, нас успокаивают — подумаешь! Обычное дело! Ну, ищут и ищут!
Чтобы нас отвлечь от мрачных мыслей, рассказывают о некоем Сойфере. Кто такой Сойфер? Ах да, это же знаменитый писатель! Смеются: нет, не писатель, это — один бывший обитатель хостеля, легендарная личность. Оказывается, его прозвали Сойфером за огромные познания в литературе. Когда-то любитель выпить и побуянить, прекрасный шахматист, сейчас — пристроился работать в синагоге уборщиком. Вспоминают, как однажды он так шумел, что пришлось вызвать полицию.
Приехала машина со стражами порядка:
— Кто балаганит?
— Сойфер!
— Кто, кто? — полиция в растерянности. Буян — знаменитый писатель!
Проверяют документы: фамилия хулигана — Каравелли! У полицейских шок!
Кто не знает: Каравелли — знаменитый дирижёр.
Чтобы приобщить сына к израильскому образу жизни, решаем отдать его в другую школу. Идём к раву — местному раввину. Им оказывается довольно добродушный высокий и худой старик. Мама разговаривает с ним на идише. Раввин рассказывает нам свою историю.
Когда он был ещё молод, граница Польши и Украины была открыта, и он, имея родственников на Украине, частенько навещал их. В тот роковой день, возвращаясь домой, он был арестован как польский шпион (пока был в гостях, границу закрыли) и сослан на Колыму в лагерь. В лагере был помещён в барак с уголовниками. Готов был к тому, что его убьют, как еврея и шпиона, но «пахан» взял его «под крыло», научил русскому языку взамен на обучение идишу.
Со школой устраивается как нельзя лучше, нас отвозят в Кфар-Харое — небольшой «мошав» (село), где есть так называемая «пнимия» (интернат, ничего общего с российскими интернатами не имеющий). Огромная площадь, баскетбольное поле, мальчишки, играющие с преподавателями в футбол, милейший рав из Америки, добрый, как сама доброта. Договариваемся насчёт доставки нашего «студента». С завтрашнего дня Павлик — в Кфар-Харое.
Утром собираю сына в новую школу, выходим на дорогу его провожать. Появляется школьный автобус, водитель объясняет нам, что на трассе стоять не надо, он заедет во двор и заберёт мальчика. По возвращении из школы Павлик гордо показывает нам подаренную ему «кипу», ходит в ней, задрав нос.
Дожди, дожди, дожди… Непрекращающиеся, с громом и молнией. Ветер такой, что страшно раскрыть зонт — ещё унесёт куда-нибудь! Сегодня ночью громыхнуло так, что гостиница подскочила на месте, а в окнах зазвенели стёкла. Утром брат разговаривает с Яном о дожде:
— Опять туча! — жалуется Володя.
— А мени та хмара до фени! — слышит он ответ, достойный истинного одессита…
В такую погоду не хочется никуда выходить, только в магазин за продуктами, и то поневоле.
Продолжаем учёбу в ульпане, теперь туда ходит и мой брат.
Редкий в это время года на побережье солнечный день. Сеня, проживающий с Яном и Володей-румыном в одной комнате, — детдомовский. Рассказывает нам о том, что у него — никого нет, кроме тётки. Тётка живёт в Америке, через пару месяцев он уезжает к ней насовсем.
Опять дождь… Море — чёрное, сливается с небом.
На семейном совете решаем перебираться в Натанию, потому что в Кфар-Виткине поиски работы не увенчались успехом.
С раннего утра немного прояснилось, дождя нет, слава Богу! В Натании заглядываем в нашу страховую компанию, ловим нашего страхового агента Алекса (бывший мужской закройщик из Харькова), интересуемся квартирами. Алекс, недолго думая, ведёт нас к какому-то маклеру. Маклер показывает нам квартиру на окраине города, пустую, без мебели, холодильника и прочего, 400 долларов в месяц, деньги на полгода вперёд, и ещё — нужно заплатить адвокату, маклеру и найти двух гарантов, которые подтвердят, что мы будем платить за квартиру регулярно. Мы отказываемся от такой благодати, расстроенные возвращаемся домой.
Брат решает съездить к старым знакомым в Кфар-Сабу возле Тель-Авива. Уезжает днём, обещая вернуться на следующий вечер с последним автобусом.
Всю ночь льёт дождь. Днём погода серенькая, всё уныло. Настроение — никудышное.
Вечер. Брата нет. Ждём, волнуемся. Веня добывает расписание автобусов, последний прошёл мимо нас час назад. Мама поднимает панику. Её успокаивают: «Ничего с ним не случится, не маленький! Языка не знает? Да тут каждый пятый по-русски разговаривает!»
Поздно ночью возле хостеля останавливается машина. Из неё вываливается брат, благодарит кого-то по-английски, ему желают удачи. Оказывается, он вышел из автобуса на остановку раньше и пошёл не в ту сторону. Проплутав часа два под дождём, увидел на обочине машину с двумя парнями в кабине и со сварочным аппаратом в кузове. Спросил их, где гостиница, они объяснили, он пошёл пешком. Ребята догнали его, посадили в машину, сказали, что им жалко его ноги, довезли до места, в дороге сунув ему сэндвич и банку колы.
Однако где-то надо устраиваться, осваиваться… В хостеле всю жизнь не проживёшь, тем более мы ожидали багаж, отправленный из России.
Аркадий!!! Друг детства!!! Где-то у меня был его номер телефона… Звоню, получаю по шапке:
— Ты где?— спрашивает.
— В Кфар-Виткине.
— Почему?
— Что почему?
— Я тебя чётко, по-русски спрашиваю: ты почему в Кфар-Виткине, а не у нас?! — крик, переходящий в ультразвук…— Когда приедешь к нам?
— Я…
— Ничего не хочу слышать!!! Ждём!!!
Да, Аркадий не изменился, та же безапелляционность…
На семейном совете решаем послать меня на разведку в Димону (маленький городок в пустыне Негев, далеко на юге страны). Там живут наши бывшие соседи по дому — Гофманы.
Погоду для поездки выбрала неудачную: дождь и ветер такой, что сносит в море… Это — не страшно, но я — плаваю хуже, чем плохо, поэтому боюсь утонуть… И ещё холодно… Еду в Натанию, там пересадка до Тель-Авива, далее — Беэр-Шева и, наконец-то, она, родимая, Димона…
Боже Всевышний!!! Пустыня — мрачная, тёмно-серый песок, ни клочка зелени. Ну, что я забыла в этой самой Димоне?
Добралась…
Город очень симпатичный, чистенький, аккуратный… Теперь вопрос: как же найти Гофманов…
На улицах народу мало, останавливаю какого-то парня, задаю вопрос на иврите, в ответ слышу: «Можете говорить по-русски»… Показывает дорогу… Уффф, нашла… Звоню в дверь — никого!!! Выхожу из подъезда в полной растерянности: куда идти, кого искать, и где искать?
— Светочка!!! — Тётя Галя и дядя Йося, родители Аркадия и Жени…— А мы тебя с утра с самого раннего ждём, ой, радость какая!!! Как Фаиночка, Павлик, Володя? Идём быстро домой, ты — замёрзла и голодная, наверное…
Аркадий с Галей (женой) на работе, ждут меня вечером, а Женя живёт в Беэр-Шеве…
Гордо демонстрируется квартирка из двух комнат — «амидаровская» (государственная). Гофманы устраивают допрос с пристрастием на тему, нравится ли мне в Израиле… Чувствуется, что если не отвечу положительно, возникнет риск заночевать на улице… Улицу в народе называют «олимовка», так как основной контингент — выходцы из стран бывшего СССР. Вечером идём к Аркадию, он проживает в соседнем доме, тётя Галя с гордостью демонстрирует меня знакомым:
— Это — Светочка, наша соседка по Курску, вот приехала на ПМЖ
Я чувствую себя по меньшей мере — президентом страны…
Приходим к Аркадию. Получаю по первое число, тема всё та же: как я могла... нет, как я посмела не позвонить и не приехать сразу из аэропорта… Что-то пытаюсь сказать, но силы неравны: их — четверо, я — одна… На моё счастье нету Жени, а то бы попало ещё больше…
Выслушиваю рассказы о житье-бытье, в принципе устроились неплохо… Все работают, квартиру государственную можно получить максимум через год, а пока можно пожить и на съёмной («схирут»). Утром пойдём искать квартиру…
Очень хороший, солнечный день…
Помещение нашли почти сразу: две спальни и салон, столовая, кухня, балкончик, в хорошем районе и даже, говорят, недорого — 300 долларов в месяц.
Ну что же, договор заключён, пора возвращаться «домой».
Опять: Димона — Беэр-Шева — Тель-Авив — Натания — Кфар-Виткин.
Делюсь впечатлениями с соседями по хостелю, начинаем собираться, хотя и собирать-то нечего… Рафи заказывает нам на утро такси до Димоны.
Подъём!!! Выхожу на улицу, к ручке двери привязан мешок с апельсинами… Кто?!
Прощаемся с соседями, такси подано… Погрузились.
— Спасибо вам всем!!! — на глаза наворачиваются слёзы.
Яффа шмыгает носом, я тоже хлюпаю, Ури прибегает, суёт в руки лоток страусиных яиц:
— У вас всё будет хорошо!!!
Я вас до сих пор помню.
Вперёд!!!
Ну, наконец-то, переехали… Ни воды, ни электричества, ни газа… Как в войну, честное слово! Спасибо тёте Гале и дяде Йосе, каждый день эти два пожилых больных человека носили нам термос с горячим чаем, супы, бульоны… Приезжает маклер — Ромка:
— У мамы диабет?! — стучит к соседям.— У вас тут на этаже — соседи новые, у них мама больна… ни воды, ни газа, ничего…
Соседка — Узия заглядывает к нам, предлагает воспользоваться её кухней, чтобы приготовить поесть, попутно обзванивает всех соседей, и начинается чисто израильский гам, все орут, что так нельзя, что сегодня пятница, «ирия» (муниципалитет) не работает, «хеврат хашмаль» (электрокомпания) — тоже, а до воскресенья мы тут помрём от голода и жажды… Милые мои бывшие соседи, как же вы мне помогли, мне действительно везёт на хороших людей… Вызывают переводчицу — мою тёзку с первого этажа Светлану или Ору, как её зовут в Израиле… Она помогает, включаясь в общий крик… Наконец всё уладили, я с трудом отбиваюсь от сердобольных жителей нашего дома…
В воскресенье с утра приезжает мой маклер, и начинается беготня по организациям и офисам… к вечеру умудряемся даже прикупить кое-какую мебель: столик, кровати, ещё кое-что по мелочам…
Ура!!! Вода есть, электричество и газ — тоже… Вечером приходит Аркадий с семьёй, пою их чаем и кофе, завтра пойдём покупать стиральную машину!!!
На следующий день идём в магазин электротоваров, выбираем стиралку… Глаза разбегаются, хотя за месяц уже привыкла к изобилию товаров… Всё, с хозяином договорились, оплачиваю покупку, мне объясняют, что машинку привезут завтра, а после обеда, завтра же, придёт инструктор, научит пользоваться агрегатом…
Ждём инструктора, приходит, подключает, быстренько объясняет на иврите, какие кнопки нажимать, видя, что мы не совсем понимаем его, помогает себе при помощи жестикуляции… Плачу ему пятьдесят три шекеля за обучение… Мастер уходит, я стою над машинкой, ничего не запомнив, звоню Галине — жене Аркадия, она обещает вечером прийти, помочь в освоении техники. Утром, на следующий день, после вечернего Галиного инструктажа начинаю стирать, брат активно включается в работу, А вечером ходит и смеётся: «Ой, у меня руки болят! Я так «настирался» сегодня!»
Начинаем ходить в «ульпан». Маме тоже предлагают курс языка, с пенсионерами, она отказывается, мол, я — старая, уже «мозги — не те»…
Так как я немного более «продвинутая» в иврите (ульпан в Кфар-Виткине помог), то на занятиях почти откровенно скучаю… Занятия ведёт девушка — солдатка Микки, часто обращающаяся ко мне за переводом, вскоре зарабатываю прозвище «профессор».
Подружилась с Майей, она из Молдавии, чудесная женщина, у неё взрослая дочка — очень красивая девчушка… В группе у нас весьма интересные люди: Марк — физик, прямо из аэропорта «взыт» на работу на атомную станцию, Валя, его супруга, врач, организовавшая впоследствии группу здоровья в «матнасе» (Дом культуры), Юра из Донецка, шахтёр, трудяга, уже работал к тому времени на стройке, помогший потом моему брату устроиться на работу туда же, Людочка, с которой впоследствии работали на одном заводе, и многие другие…
От ульпана организуется экскурсия в Иерусалим, едем? Ну конечно же едем!!!
Надо купить фотоаппарат, идём в единственный в то время магазин фототехники, к Моне, прошу что-нибудь попроще «для дураков», очень любезный пожилой дядечка предлагает на выбор пять или шесть штук разнообразных конструкций, выбираю «Премьер», заряжаем плёнку, к поездке — готовы…
Рано утром подают автобус, мы с братом — в первых рядах, с новоприобретённым фотоаппаратом, ехать довольно далеко, около двух часов…
Первое, что увидели в Иерусалиме — демонстрацию пацифистов… Плакаты, лозунги — всё, как полагается: «Верните палестинцам территории!!!»
Проходящий мимо благообразный старичок в котелке и с пейсами, прочитав сие «произведение литературы», смачно плюёт в их сторону, выражая этим своё отношение к происходящему. Мы, не сговариваясь, всем автобусом аплодируем деду…
Иерусалим описывать не буду, это фактически музей под открытым небом, история религий, цивилизации, всего чего угодно…
Обращаю внимание на охрану перед Стеной плача — молодые солдатики осматривают всех проходящих цепким взглядом (опасаются терактов).
А вот бублики там вкусные… с заатаром…
Фотографируемся, хорошо, что взяла запасную плёнку, а то бы не хватило… Всё замечательно, только жарко: лето, вечное лето…
Начинаю искать работу, любую… Много помогает Аркадий, к тому времени приобретший машину, в среднем два раза в неделю возит меня на завод «Дель», там говорят, что пока работы нету, но, как только появится что-то подходящее, мне позвонят.
Значит, надо ставить телефон, в телефонной компании «Безек» обещают всё сделать в течение двух недель (к чести их надо сказать, что уже через неделю всё было готово).
Меня вызывают на завод, есть работа, с воскресенья начну зарабатывать деньги на жизнь.